Полученный результат выглядел вполне осуществимым, если закрыть глаза на предупреждения о плохой физической форме игрового клона Малак, особенно без подключения к нейронной сети и возможности получать дополнительную биокинетическую энергию.

«Думаю, с этим я как-нибудь справлюсь», – решила она, задавая параметры средней скорости, с которой ей нужно двигаться, чтобы добраться до перевалочной базы до начала сумерек. В запасе Малак решила оставить пятнадцать минут, на случай, если возникнут проблемы с проникновением внутрь. Адаптивный алгоритм посоветовал увеличить это время до сорока пяти минут, но это предусматривало увеличение скорости передвижения почти на треть, поэтому пришлось отказаться от комфортного запаса после первого получаса пути, когда Малак поняла, что не выдержит такой темп. Одно дело – быстрый шаг, и уже совсем другое – легкий бег. И еще заставляющие нервничать обостренные восприятия, которые постоянно подгоняют, вселяя в сознание предательские мысли: «Я не успею. Я навсегда останусь во владениях этой ледяной пустыни забвения».

Не снижая темп, Малак закричала, надеясь, что это поможет избавиться от накопившегося напряжения. Стекло гермошлема мгновенно запотело. Утилизационные системы активировались, решая проблему, но не прошло и четверти часа, как стекло вновь запотело. Интегрированный чип начал не справляться с потоотделением. Температура тела повысилась. Адаптивный алгоритм гидрокостюма предупредил о том, что пользователь расходует слишком много кислорода и ему следует нормализовать дыхание.

– Как… черт возьми… я нормализую… дыхание? – жадно хватая ртом воздух, спросила Малак, заранее зная, что ответа либо не последует, либо пользы от него не будет.

К тому же с запотевшим стеклом гермошлема можно было жить, особенно учитывая, что вокруг отсутствовали ориентиры и приходилось идти строго по карте, сформированной голограммой внутри шлема, чему совершенно не мешало запотевшее стекло… Но Малак ошибалась. Проблемы появились, когда нужно было пересечь каньон. Карта указывала, что нужно двигаться вперед, и Малак пару раз едва не разбилась, сорвавшись в пропасть. Пришлось отключить системы защиты и открыть на минуту гермошлем, чтобы миновать природную полосу препятствий. Это стало причиной обмороженных щек и появившихся булькающих хрипов в груди, которые усиливались, вызывая невыносимую одышку.

Придерживаться необходимого темпа стало сложнее. Сказывалась накапливающаяся усталость, помноженная на нехватку кислорода, который перестали поставлять в организм поврежденные легкие. «Главное – добраться до базы, а там нейронный медицинский помощник исправит все повреждения», – говорила себе Малак, стараясь не думать о плохом, но чем настойчивее это делала, тем больше появлялось зловещих мыслей и видений, как она умирает в ледяной пустыне, а термокостюм становится ее могилой. Ассоциации стали такими сильными, что Малак стоило немалых усилий, чтобы не сорвать с головы шлем, выбираясь из своей воображаемой могилы. Зато борьба с паникой и страхами помогла скоротать время.

Карта на стекле гермошлема мигнула, сменив цвет с красного на синий, и раздался противный писк, оповестивший, что Малак прибыла в точку назначения. В запасе оставалось чуть меньше десяти минут, но она уже сейчас чувствовала, что начинает холодать. Солнце опустилось за далекий горизонт. Фонарь на гермошлеме активировался автоматически, предупредив о минимальном потреблении энергии. Малак приблизилась к главным воротам. Частота, на которой ее ранее вызывала женщина с противным голосом, молчала.

– Куда же вы все делись, черт возьми? – потеряла терпение Малак.

Без ответа.

Она подошла к блоку управления воротами. Пульт был разбит. Вероятно, это случилось недавно, потому что обломки не успели еще покрыться кристаллами вечной мерзлоты, как остальные детали вокруг. Анализ неисправности, проведенный с использованием всех доступных в термокостюме сенсоров, показал, что поломку исправить своими силами не удастся. Оставалось искать другой вход.

Малак проверила оставшееся до наступления ночи время и начала осторожно продвигаться вдоль стен перевалочной базы. Сенсоры остались активированными, расходуя энергию, но сейчас это уже было неважно. Холод усиливался, начиная пробираться в термокостюм, вызывая озноб. Малак чувствовала, как начало дрожать покрытое потом тело.

– Меня кто-нибудь слышит? – не оставляла она попытки связаться с уцелевшими людьми, пробуя разные частоты, но рация настырно молчала.

Потреблявшие чудовищными темпами запасы энергии датчики нащупали что-то, предлагая обследовать вентиляционную шахту. Малак ускорила шаг. Обостренные восприятия заставили сердце биться сильнее. О том, что еще недавно плыла в шторм на океанском лайнере, а затем гигантская птица унесла ее в свое гнездо, она не вспоминала. Жизнь казалась реальной, заслуживающей внимания здесь и сейчас, игнорируя все, что было до этого момента. Где-то на подсознательном уровне Малак понимала, что когда-то работала на игровую площадку «Мекка», встречая в терминалах переходов высокопоставленных гостей из других жилых комплексов. Помнила, что у нее были друзья – одного из них звали Крадж, он работал строительным координатором, а после увольнения приобрел ключ игрока, чтобы выявить недостатки проекта, сгубившего его карьеру. «Кажется, с ним мы плыли на корабле, когда попали в шторм», – подумала отрешенно Малак, приближаясь к вентиляционной шахте, зиявшей чернотой беззубой пасти.

Решетка выглядела хрупкой, а нейронное поле за ней удерживало холод и предотвращало попадание ветра и ледяной взвеси, но сдержать человека оно вряд ли могло. По крайней мере, стоило попытаться проползти сквозь него. Угрозы датчики не выявили, а учитывая, что скоро температура за стенами перевалочной базы достигнет критического минимума…

Неожиданно рация, молчавшая долгое время, разродилась треском помех, заставив Малак вздрогнуть.

– Эй? Слышит меня кто-нибудь? – спросила она, тщетно пытаясь разобрать далекий голос, захлебывающийся рыданиями. Или же…

Издаваемый женщиной звук заставил Малак похолодеть, когда слышимость вдруг стала четкой и ясной. То, что она сначала приняла за рыдания, оказалось чем-то булькающим, словно кто-то захлебывался собственной кровью.

– Пожалуйста, помогите мне! – смогла произнести умирающая женщина.

Малак замерла. Страх парализовал мысли. Она понимала, что нужно сказать хоть что-то, но не могла. Слова комом застряли в горле, вызывая тошноту. Перевалочная база, казавшаяся мгновение назад спасительным оазисом в ледяной пустыне, сейчас предстала обителью смерти, войдя в которую невозможно уцелеть.

– Что… Что у вас случилось? – все-таки смогла выдавить из себя Малак, не особенно надеясь, что получит ответ умирающей женщины.