– Они не имеют никакого отношения к нашим сотрудникам, – сообщил Сарс, ссылаясь на группу Думаха и Шамс. – Это обыкновенные мошенники КвазаРазмерности, решившие проникнуть в ремонтные полости, пользуясь обрушением нашей игровой площадки и временными беспорядками…

Он говорил уверенно и убедительно, используя туже тактику общения, что применял на перевалочной базе, когда едва не заставил клириков поверить, что является представителем нового вида. Тогда всё испортили создатели Сарса и девочка-нейропат, находившаяся на базе вместе с учеными. Она видела, казалось, ложь Сарса с первого мгновения, определив в нем бездушное творение рук человеческих, не имевшее ничего общего с одухотворенной природой. Но сейчас в распоряжении Эбису были только потерявшие связь с реальностью игроманы, и никаких разработчиков Сарса или нейропатов, так что тактика должна была принести результат.

– Так ты хочешь, чтобы мы помогли вам? – окончательно запутался Эбису, выслушав долгую речь Сарса о фиктивных провалах в защитных системах и о несуществующей группе воров, решившей воспользоваться этим, чтобы через площадку «Голода» проникнуть в одно из хранилищ Иерархии, где находятся древние артефакты.

– Если это случится, то «Голод» предадут анафеме, – закончил Сарс, попросив от имени разработчиков игровой площадки помощи у Эбису и его группы.

– И что нам нужно делать? – спросил толстяк, заранее зная, что согласится.

Игра после обрушения давно начала утомлять его, и он уже подумывал о том, чтобы вернуться в Размерность, а тут предлагают новое развлечение… Разве можно отказаться?!

Получив указания, как переделать гравитационную дубинку в защитный кокон, способный помочь пройти защитный барьер, оказавшись в заблокированных на время бунтов пневмотоннелях, группа Эбису направилась к пустующим после обрушения станциям общественного транспорта. Сарс следовал с ними, объясняя тонкости предстоящей миссии.

– Если клоны злоумышленников прокачаны по полной, то почему бы вам, разработчикам, не снять ограничения с нас, уравняв силы? – спросил Камейн.

– А какой смысл? – пожала плечами голограмма Сарса, пытаясь подражать людям. – Как только вы покинете игровую площадку, все ваши навыки, поддерживаемые нейронными сетями, перестанут существовать. Останутся только тела клонов да смекалка.

– С ворами произойдет то же самое? – недоверчиво прищурился Камейн.

– Конечно. Они ведь ничем не отличаются от вас.

– Значит, жить можно.

– А что насчет синергиков и систем защиты пневмотоннелей? – поинтересовалась Алор. – Вы упомянули об этом мельком, предупредив, что они могут стать неприятным сюрпризом.

– Здесь, боюсь, я не смогу особенно помочь вам, – признался Сарс, впервые за время общения с игроманами сказав правду. – Системы обслуживания пневмотоннелей полностью автономны. Их развитие происходит независимо от мира КвазаРазмерности. Вы слышали о строительных автоматах, применяемых раньше в освоении других планет, а сейчас в создании перевалочных баз на пути к центру Великого ледника?

– О последних, кажется, что-то слышал, – подал голос копальщик.

– Считайте, что обслуживание пневмотоннелей осуществляется подобными машинами, главной системой которых стали биоэлектронные синергики, – пояснил Сарс. – Единственный критерий, за которым они должны следить, – это соответствие капсул общественного транспорта нейронным сетям жилых комплексов. То есть если обнаруживается модернизация сетей, то происходит модернизация капсул. Все остальное происходит бесконтрольно. Система налажена и работает безупречно на протяжении тысячелетий. Синергики развиваются, воспроизводят сами себя, совершенствуют репликаторы, необходимые для создания запасных частей капсул и пневмотоннелей… Никто не вмешивается в этот процесс, – продолжая притворяться человеком, Сарс тяжело вздохнул.

Сожаление было искренним (насколько это вообще возможно для электронного набора протоколов), так как Сарс уже не одну неделю пытался безуспешно внедрить сателлитов в ремонтные полости пневмотоннелей жилых комплексов – взять под контроль системы транспорта было крайне важно, учитывая, что глобальный конфликт с людьми казался неизбежным. Ремонтные полости и обслуживающие их механизмы выглядели примитивными, но, кажется, именно эта самобытность и была их главным защитным звеном. Сверхсовременный и практически неуязвимый Сарс со всеми своими сателлитами и многоуровневыми новообразованиями, способными существовать на двух изученных уровнях реальности, натыкался на каменную стену примитивизма.

Синергики и технологии ремонтных полостей пневмотоннелей различались не только по отношению к жилым комплексам, но и от квартала к кварталу. Биоэлектронные машины эволюционировали. Некоторые ветви развития заходили в тупик, другие прогрессировали. Их маяком было соответствие нейронным сетям жилых комплексов, в радиусе которых проходили пневмотоннели, но в остальном они могли быть кем угодно. Лишь бы это было эффективно для обслуживания тоннелей и капсул общественного транспорта.

Сарс обнаружил сотни заблокированных бывших станций обслуживания, ныне полностью изолированных от ремонтных полостей, где продолжали существовать зашедшие в тупик варианты синергиков и прочих обслуживающих тоннели машин. Большинство из них вырождалось, но встречались и те, кто выпал из системы обслуживания в результате проникновения ледника в жилые комплексы и отступления людей ближе к центру. С подобными моделями Сарс столкнулся еще в те дни, когда пробирался в жилые комплексы, заключив договор с хранителем по имени Иегудиил, благодаря которому смог сбежать с перевалочной базы…. В общем, в ремонтных полостях существовал неофициально целый мир биоэлектронных машин, о котором предпочитали молчать, воспринимая его как кладбище технологий. И если забыть о нем, то рано или поздно оно распадется под натиском времени.

– Звучит как хорошее приключение, – сказал Эбису, выслушав историю Сарса о ремонтных полостях.