Анри-Кузнец не сказать, чтобы постарел. Он поседел, он… заматерел. Был молодой кабанчик — а стал Вепрь. Стальной Вепрь. Он сидел за большим, винно-красного оттенка, темным столом с блестящей ровной поверхностью. На столе лежали свитки, стояла чернильница и два больших шандала со свечами. Окна в зале были с цветным верхом и прозрачным огромным низом, так что на полированном полу с каменными узорами как будто цвели два диковинных цветка.

Он не встал.

— Госпожа Алиенор, королева, — не “моя госпожа”. Почему-то это царапнуло. — Здравствуй и радуйся! Садись, пожалуйста. Рад видеть тебя — у меня редко бывают столь прекрасные гости.

Оказывается, его помощник уже внес ей кресло.

— Здравствуй, Анри-Кузнец.

— Как добралась? Тебе не доставили неудобств?

— Меня доставили как мебель. Проследив, чтобы не поцарапать.

— Накормлены ли твои люди? Не нуждаются ли они в чем-то?

— Меня привели сюда, чтобы мы обсудили… условия содержания?

— Можем обсудить новый сборник стихов. Я получил его вчера… В целом, мы можем вообще ничего не обсуждать. Думаю, ты понимаешь, почему.

Она понимала.

— Я многому у тебя научился, благородная госпожа. Сам факт того, что ты прибыла ко мне в сопровождении моих людей — единственное, что мне требовалось. Сегодня прохладно, может быть подогретого вина? Индийские пряности.

— Играешь роль радушного хозяина? Может, еще почитаешь что-нибудь из этого сборника?

Стальной Вепрь изобразил любезный поклон, не вставая с кресла.

Стальной вепрь прочел строфу легко, без нажима — совсем не так, как читают менестрели.

— Почему же — играю? Я хозяин, и я душевно рад тебя видеть. Собственно, беспокоить тебя мне не надо, но может быть, сама желаешь что-то обсудить? Если ты выйдешь отсюда прямо сейчас, то тебе это серьезно повредит.

Она помолчала.