«Недаром я поминал ослов! Упрямо прут, сволочи! – Сергей Георгиевич неожиданно расстроился и одновременно психанул. – Вот что за люди? Неужели так уверены в себе? Или дойдут до края и отвернут? А что мы знаем об этой их новой ракете? Лишь аббревиатуры и собственное название изделия – “Томагавк”. И никаких точных характеристик, кроме того, что она имеет статус и тактической и стратегической».
Горшков встал, прошёлся по кабинету. Остановился, вдруг вскинув в озарении брови, и едва не хлопнул себя по лбу! «Да на крейсере уж должны-то знать! Для них это уже пройденный этап. Тридцать лет прошло!»
Вернулся к столу, чётко распределяя задачи по очерёдности.
«Дать запрос и получить данные по “Томагавку”. Приказ на ТОФ – “боевая готовность № 3”. Параллельно – звонок Устинову».
Конвой
Рано утром прилетел Бе-12.
При подлёте, ещё за границей зоны контроля ПВО конвоя, самолёт-амфибия попал под раздачу.
Вообще-то обещалось, что у него будет боевое прикрытие, но случились какие-то накладки, и до цели «бешка» добиралась лишь в сопровождении самолёта-танкера, который ко всему ещё, отдав последнюю допустимую горючку, отвернул на Вьетнам.
О прилёте «гидро» были предупреждены, да и пост ПВО не проворонил, несмотря на покоцанные антенны. На экране радара хорошо было видно, как к ползущему по «сетке» пятнышку тихохода приблизились ещё четыре «светляка». Слились, разошлись. Снова слились с расхождением.
Короче, произошла имитация атаки. Вполне по-военному, с кратковременным облучением боевыми РЛС и повторным заходом – «Фантомы» с «Констелейшн», наведённые «Орионом». «Орион» же и вовремя просёк метнувшиеся на выручку «яки».
«Эф-четвёртые» ещё немного порезвились, ровно до момента подлёта советских «вертикалок».
Теперь амфибия хлюпала поплавками на траверсе «Петра», молотя винтами на вполне морских двенадцати узлах.
По-прежнему что-то не срасталось с самолётами сопровождения или организацией их дозаправки в воздухе, поэтому Бе-12 следовал в ордере конвоя, выжидая, когда согласуют и скоординируют воздушный трафик.
«Знать бы, что вэвээсники протормозят, поспал бы ещё, – Терентьев лениво разглядывал гидросамолёт, – и гости не спешат на борт».
С самолётом должны были прибыть офицеры-сопровождающие из особого отдела флота. Об этом обговорили ещё вчера по спецсвязи.
Судя по мельканию лиц в пилотской и особенно штурманской кабине, любопытных там хватало. Тем более есть на что посмотреть.
Терентьев непроизвольно скривился – побитый крейсер, что ни говори – вверенный ему корабль, как укор… что «пропустил удар», не сохранил.
«Дырки в борту – они вот! А всё там потопленное нами, его же не видно… Неприятное чувство битого мальчика».
Появился Скопин – выхлебанная за ночь в подмогу печени вода, наконец возвращалась благодарными о́рганами, запустив процесс круговорота воды в природе человека. Старпом каждые пять минут бегал в туалет[45].
Стоял рядом с командиром, стараясь дышать в сторону. Терентьев делал вид, что не замечает полубодунячее состояние помощника. С пониманием!