Это просто смешно. Мое пребывание здесь не помешает Клодин сказать что угодно, если она захочет. Мы оба это знаем.

– Ладно, – вздыхает Марк, в тысячный раз глядя на часы. – Нам надо идти и подождать в вестибюле.

– Марк, я уверена, что она будет там. Она не… – начинаю я, но он направляется к двери.

Я выхожу из кафе вслед за ним, и он быстро шагает к платформе, словно на войну собрался.

– Марк, ты можешь немного помедленнее? – прошу я.

Он нетерпеливо оборачивается:

– Извини, просто не хочу опаздывать в случае…

– Папа!

Мы слышим радостный крик. Вот они, бегут к нам – светлые волосы Изабель развеваются на ветру, ее личико – одна сплошная улыбка, а Оливье пытается не уронить рюкзачок, стараясь не отстать от сестры. Изабель бросается к Марку, он смеется и подхватывает ее на руки. Она приникает к нему, как обезьянка, уткнувшись головой ему в шею. Оливье нагоняет Изабель и с разбега тоже попадает в отцовские объятия. Марк пытается поднять на руки и его, но едва не теряет равновесие. Он опускает их обоих под град поцелуев.

– Привет, ребятня! – говорю я.

– Привет, Софи! – запыхавшись, откликается Изабель, освобождаясь из объятий отца и улыбаясь мне. Однако я отвлекаюсь и не в полной мере отвечаю на восторженное приветствие, поскольку Марк начинает медленно выпрямляться.

Выражение его лица меняется, когда он смотрит через плечо Оливье, а я нетерпеливо слежу за его взглядом… и вижу приближающуюся к нам Клодин.

Я мгновенно напрягаюсь, когда она одаривает нас широкой улыбкой, отчего в уголках ее глаз появляются симпатичные морщинки – признак счастливой женщины. Темные волосы небрежно собраны на затылке. На ней темно-синее, туго стянутое поясом пальто поверх узких темных брюк, и замшевые башмачки на десятисантиметровых шпильках, украшенные сплошь «молниями» и пряжечками, и с острыми мысками, которые напоминают стилеты. Трудно представить кого-нибудь менее угрожающего, чем эта прелестная миниатюрная куколка, но я на всякий случай осторожно отступаю на шаг назад.

Недостаток роста Клодин подчеркивается более высоким мужчиной старше ее, идущим рядом и толкающим полную чемоданов тележку. У него седеющие, чуть растрепанные тонкие волосы и тяжелый подбородок. Пальто на нем стильное и дорогое, однако, когда они останавливаются перед нами, я замечаю на его руке, которой он обнимает Клодин за талию, печатку, похожую на фамильный перстень. Он вполне мог бы быть неприметным могущественным воротилой, с кем легко разминуться на улице, не зная, что он вершит судьбы мира. Он, полагаю, и есть Жюльен.

Клодин откашливается.

– Марк! – Она поворачивается ко мне. – А вы, наверное, Софи. Рада познакомиться. Это мой жених Жюльен.

Он протягивает руку и улыбается. Лицо его при этом совершенно меняется, озаряясь теплым светом, и я понимаю, что́ Клодин могла в нем найти.

– Примите поздравления с законным браком, – произносит Жюльен. Его голос – это миллион клише: топленое масло, шоколад, ликеры, поздние бдения и слишком, слишком много сигарет. Я бы могла слушать его целый день.

Марк молчит и пристально смотрит на Жюльена, который приподнимает бровь и выпускает мою руку, прежде чем отвести взгляд в сторону.

– Благодарю вас, – отвечаю я и смотрю на Марка, надеясь, что он что-нибудь скажет.