– Софи! Что такое? Это я!

– О господи! Марк! Я-то подумала… – Я замолкаю, пытаясь успокоиться.

Он обходит кровать, садится и заключает меня в объятия.

– Я не хотел тебя пугать! Просто пытался проверить, как ты тут.

Я отстраняюсь от него:

– Который час?

– Половина девятого.

Я так долго проспала? В животе у меня урчит, словно доказывая, что привычный распорядок дня нарушен.

– Твоя мама оставила нам внизу кое-что поужинать, – говорит Марк. – Они только что уехали. Не хотели тебя беспокоить. Алиса сказала, что они за тобой присматривали весь день, и ты спала, как ребенок.

– Значит, ты отвез Изабель и Оливье обратно? – Я сглатываю, сердце у меня продолжает колотиться. Хочется пить, во рту пересохло.

– Да, – кивает он. – Они едва не рыдали. Зачем Клодин заставила меня отвезти их домой, когда собиралась привезти детей обратно днем в понедельник? Я ей сказал: «Это безумие! Мы во вторник улетаем!» – но она и слышать не желала.

Я встаю, слегка покачиваясь, и вдруг понимаю, что изо рта у меня просто разит.

– Пойду возьму зубную щетку.

Марк идет за мной, продолжая говорить:

– Она твердила, мол, хочет убедиться, что с ними все в порядке. Я всего лишь отвез их в больницу. А что мне оставалось делать? Оставить детей в гостинице? – Прислонившись к дверному косяку ванной, он смотрит, как я выдавливаю пасту на щетку. – После сна ты выглядишь лучше.

Я слабо улыбаюсь и начинаю чистить зубы.

– Ты не возражаешь, что сначала мы проведем неделю в Дубае вместе с ребятами, Софи?

– Нет, – отвечаю я.

– Просто Клодин хочет оставить их у себя на все весенние каникулы, которые начинаются через неделю, и тогда я их долго не увижу. Дубай – немного вульгарно, но…

– Все нормально, Марк. Честно.