О небо, как же страшно! От безысходности хотелось завыть в полный голос. Неужели я так глупо закончу свой жизненный путь?
— Жили они долго и счастливо и умерли в один день, — пробормотала я известную фразу, которой обычно заканчиваются все сказки.
Хотя нет, для нашей с Элденом ситуации это высказывание не подходит. Потому как слишком недолгим было наше счастье. Да и умрем мы вряд ли в один день. Мои мучения наверняка продлятся дольше.
Желание сдаться было невыносимым. Горькое, черное, безысходное отчаяние постепенно охватывало меня. Все зря. Все бесполезно. Я проиграла. Все, что остается, — это лежать и ждать, когда за мной придет смерть. Бестолково я жила, бестолково и умру. Бездарность и недоучка, позор семьи…
Хм-м…
Я внезапно отвлеклась от самозабвенного процесса самобичевания. Собственно, а почему я позор семьи-то? По-моему, как раз в этом меня нельзя обвинить. Ничего постыдного я не совершала.
Эта мысль выглядела настолько чуждой, как будто подсказанной кем-то извне, что я насторожилась. Сосредоточившись, прикрыла глаза, пытаясь просканировать окружающее пространство на предмет чар. И почти не удивилась, заметив черные отростки заклятья, густо окутывающего лаз наподобие паутины.
Сдается, я угодила под действие каких-то ментальных чар, направленных на то, чтобы беглец окончательно пал духом и смирился с поражением. А это значит только одно: я почти выбралась!
Впрочем, энтузиазм схлынул так же стремительно, как и появился. Унылый голос в голове опять забормотал о моей никчемности. Нахлынула такая свинцовая усталость, что хотелось просто лежать и тупо смотреть в темноту. Подумаешь, Элден умрет. Все мы рано или поздно уйдем во мрак, из которого и пришли. Смерть не минует ни бедных, ни богатых, ни умных, ни глупых. Никого. Так зачем бороться, если исход нашей жизни предопределен с самого зарождения ее?
Я мотнула головой, точнее, попыталась это сделать, но стало лишь хуже. В итоге я ободрала уши об шершавые стены, а простое движение отняло столько сил, что меня распластало по холодному каменному полу. Казалось, будто свод рухнул, погребая меня под неимоверной тяжестью. Я даже пальцем пошевелить не могла.
Все зря. Все кончено. Я проиграла.
Эти мысли повторялись по кругу, изматывая меня до невозможности. Даже на слезы сил больше не осталось. Тупое равнодушие овладело мною до такой степени, что я уже не понимала, сколько времени провела здесь. Минуту, час, быть может, целую вечность? А впрочем, не все ли равно? Все, что мне отныне осталось, это лежать и ждать неминуемого конца…
Почему-то вспомнился Элден. Его серо-голубые глаза, такие чистые и прозрачные, в которых светилась ирония. Пушистые волосы, мягкий изгиб красиво очерченных губ. Я так мало провела с ним времени! Так много не рассказала и не спросила! Кто научил его летать? Неужели Теодор? Что приключилось с его родителями? Сколько вопросов я ему ещё не задала и сколько ответов не услышала!
И внезапно я разозлилась. Да так сильно, что перед глазами все побелело от ярости. Ну уж нет, я не сдамся! Не здесь и не сейчас, когда до заветной цели осталось всего ничего! Я обязательно выберусь!
Я до боли в челюстях стиснула зубы. И рванула вперед, извиваясь ужом, помогая себе коленями, руками. Да что там, я даже подбородком цеплялась за пол — так отчаянно пыталась выбраться из этой западни.
Раздался треск рвущейся ткани. Плечи горели огнем, расцарапанные об своды лаза. И, наконец, я вылетела из этого проклятого хода, как пробка вылетает из бутылки с шампанским. Проползла еще пару метров и рухнула на пол ничком, не в силах отдышаться после сумасшедшего рывка.
Как больно-то! Казалось, будто от неимоверного напряжения в моем теле болят сразу все мышцы и связки. Многочисленные ссадины и ушибы пульсировали жаром, ладони словно опухли и увеличились в несколько раз.
Магическая искорка подплыла ближе, и я с кряхтением села. Подняла к лицу руки и ужаснулась. Мои самодельные повязки насквозь пропитались кровью. Ничего себе! Не думала, что каменные шипы оставляют настолько глубокие проколы.
Морщась, я попыталась снять повязку, но сразу отказалась от этой идеи. Мне просто никак не удавалось подцепить ее — ногти на руках были содраны почти до мяса после моего героического преодоления лаза, едва не ставшего могилой для одной бедовой особы. Ладно, если раны окажутся глубокими, то мне все равно нечем их обработать. А теперь — вперед!
Искорка вспыхнула ярче, и я принялась озираться, изучая помещение, в которое угодила.