По всему выходило, что я оказалась у подножия какой-то узкой лестницы, бесконечными спиральными витками уходящей в неизвестность. Крутые ступени были стерты от времени. Стены глянцево блестели в магическом свете, словно отполированные тысячами прикосновений, а перил тут вовсе не было.

Я запрокинула голову и мысленно ужаснулась. Окончание подъема терялось где-то во тьме, куда не достигал свет моей искорки. О небо! Если я не удержусь на этой полуразрушенной лестнице и свалюсь, то точно сломаю себе шею. Полечу кубарем с небывалой высоты. Я тяжело вздохнула — и встала. Постояла немного, дожидаясь, пока колени перестанут дрожать. И начала свое восхождение.

Вверх, вверх и вверх.

Ох, как я пожалела о том, что на мне не было удобных ботинок! Тапочки потерялись где-то в глубине этого поистине кротового хода, который я преодолела только чудом, поэтому идти мне пришлось босиком. Острые мелкие осколки пребольно впивались в ступни, и я шипела от боли при каждом шаге. Иногда ноги начинали скользить по мелкой россыпи камней, и тогда я замирала, в испуге пытаясь ухватиться за мелкие неровности в зеркально гладких стенах.

Скоро у меня закружилась голова от утомительных однообразных поворотов. Я запретила себе смотреть назад, чтобы не пугаться высоты, и вперед, чтобы не расстраиваться из-за того, сколько еще мне надо преодолеть. Глядела только под ноги, чувствуя, как начинаю тупеть от этого монотонного передвижения.

Интересно, сколько времени прошло? Мне казалось, что я поднимаюсь уже целую вечность. Безумно хотелось сделать остановку. Сесть, привалившись спиной к стене, отдышаться и хоть немного отдохнуть. Но я каждый раз упорно отгоняла от себя столь заманчивую мысль о привале. Просто потому, что понимала: встать после этого будет почти нереально. Слишком устала и вымоталась я.

Я сделала еще один шаг и вдруг замерла. Вокруг что-то изменилось. Что-то явно стало иначе. Но что?

Я машинально поднялась ещё на несколько ступенек и опять остановилась.

Свет!

Прежде единственным источником света была моя магическая искорка. Понятия не имею, почему она ещё не исчезла, потому что я уже давно не подпитывала ее энергией. Почти погасшая, она устало плыла прямо передо мной. Тусклое пламя выхватывало лишь крохотное пространство вокруг. Все остальное утопало в непроглядном мраке, который сейчас явственно посерел. Как будто в крепкий черный кофе кто-то тонкой струйкой добавил молока.

Я с трудом подняла голову. Тупо уставилась вперед, не сразу сообразив, что вижу.

Окна. Через несколько пролетов в стенах начинались окна. Очень узкие, больше похожие на бойницы, затянутые толстым непрозрачным стеклом, сквозь которое с величайшим трудом просачивались алые всполохи.

Неужели уже рассвет? Или это закат следующего дня? О боги, у меня такое чувство, будто я целую вечность блуждаю по этому проклятому подземелью, силясь выбраться.

Кстати, а почему меня никто не ищет?

Я нахмурилась от посетившей меня простой мысли. И действительно, неужели Элден еще не обнаружил моего исчезновения? Как-то странно все это.

«А ты уверена, что все это происходит в реальности? — забубнил внутренний голос. — Однажды ты уже пережила похищение. Правда, выяснилось, что ничего не было. И все твои страдания, переживания и долгое заточение — лишь искусная фантазия, в которую тебя заставили поверить».

Я криво усмехнулась. Посмотрела на свои руки в грязных, багрово-черных от запекшейся крови повязках, на изорванную испачканную юбку. Как-то не очень похоже на очередную пакость от Дэниеля или Артена. Потому как это слишком жестоко даже для них. По всей видимости, Фредерик действительно придумал достаточно убедительную ложь, чтобы объяснить мое исчезновение. Ну а остальные, занятые важными государственными делами, не стали проверять его слова. Фредерик вне подозрений. Никто и понятия не имеет о том, что он и был таинственным союзником Каролины.

И я со всей возможной скоростью заковыляла вперед. Как бы то ни было, но скоро я получу ответы на все свои вопросы.

Подъем теперь шел бойче. Вскоре я вовсе погасила искорку, потому что света, пробивающегося через окна, стало достаточно. И вот, наконец, я остановилась на самой верхней площадке. Только отойдя от края ступеней на достаточное расстояние, позволила себе обернуться и с опаской взглянуть на проделанный путь.

Увы, я увидела лишь несколько витков лестницы. Подножие ее скрывалось во мраке, таком плотном и густом, что он казался темной непрозрачной водой глубокого омута.