– Обязательно, – учтиво ответил интендант жандармерии, снискав одобряющую улыбку доктора, которая продержалась на его лице недолго. – Обязательно выяснится, кто из нас с вами зря теряет время.
– Что вы имеете в виду? – встрепенулся доктор.
– Что время – лишь инструмент, призванный не допускать в нашу жизнь хаос, – философски изрек Эдриан и вновь обратился к девушке. – Пойдемте. Я хочу поговорить с вами в той палате, откуда вас перевели сюда.
Стефани не стала возражать. По правде говоря, ей было невероятно интересно узнать об остальных нападениях, и сейчас выпала возможность расспросить самого интенданта жандармерии.
За порогом ждал слуга Эдриана с папкой в руках. Чинвенду коротко и учтиво первым поприветствовал девушку. Несмотря на обстоятельства их встречи, камердинер улыбался. Он спросил о Лоренте, и Стефани любезно предложила ему проведать юношу.
Глава 8
По коридору до палаты они шли в полном молчании. Девушка ловила на себе обеспокоенно-любопытствующие взгляды и ощущала неловкость оттого, что из одежды на ней были лишь сорочка да пуховый платок. Она не привыкла, чтобы посторонние, пусть даже работники госпиталя, видели ее в таком виде.
В палате уже навели порядок. Битое стекло и прочий мусор убрали. Пол намыли так, что тот блестел в солнечном свете. Проем остался незакрытым, и приятный свежий ветерок гулял по помещению.
Эдриан устроился в дальнем углу, разложив на столике чистые листы пергамента и принадлежности для письма. Усевшись на стул, он принялся что-то быстро записывать. Лицо его хмурилось, отчего между светлых бровей залегла глубокая морщинка.
Стефани присела на ближайшую к нему койку и следила за тем, с какой легкостью писал мужчина. Его рука, казалось, совершенно без усилий скользила, выводя ровные мелкие строчки. На тыльной стороне ладони выступали вены. Невольно она обратила внимание на пальцы интенданта. Ногти были чистыми и остриженными. Из всех мужчин, которых она знала, только отец мог похвастаться такой опрятностью.
Тонкая короткая прядь выбилась из прически и свесилась над столом. Взгляд Стефани тут же перебежал к волосам. Невольно она залюбовалась тем, как они переливались на свету. Ей стало любопытно, какие эти волосы на ощупь. Жесткие или такие же мягкие, как у нее.
Эдриан резко поднял голову, чем застал девушку врасплох. Она уставилась в стену рядом с кроватью и принялась крутить материнское кольцо на пальце. Ее взгляд блуждал по абсолютно безынтересной поверхности, на что интендант усмехнулся.
– Мадемуазель, вам не холодно? – участливо спросил он.
– Благодарю за ваше беспокойство, – отстраненно отозвалась Стефани, поняв, что остаться с ним наедине оказалось намного сложнее, чем она думала. И как расспросить его о других жертвах диких зверей, она не представляла. Смотреть в стену весь разговор не получится, ей придется взглянуть ему в лицо и желательно при этом не выдать собственного смущения. В то же время девушка ощущала на себе прожигающий мужской взгляд и ждала, когда собеседник отвернется. – Нет, мне не холодно.
Стефани ни за что не призналась бы, даже если бы она действительно продрогла.
– Это хорошо, а то я не подумал о том, что здесь открыто окно.
– Какая неосмотрительность с вашей стороны, – выдала девушка, бросив краткий взгляд на мужчину. Тот бесстрастно посмотрел в ответ.
«Зачем я ему это сказала? Теперь он не захочет что-либо мне рассказывать, – подумала она, вновь уставившись в стену. – Надо бы извиниться, но за что? Ведь он и вправду не подумал, что я тут буду сидеть в одной сорочке».
Молчание затягивалось. Стефани размышляла о своей горячности и о том, как бы ей в дальнейшем построить диалог, чтобы все узнать о жертвах.
Эдриан без тени смущения разглядывал юную особу, что так настойчиво смотрела в стену и не поворачивала голову в его сторону. Была ли это игра или девушка по-настоящему так сильно смущена, он не знал. Не хотел знать. Мужчина любовался ею. В особенности лицом. По долгу службы ему пришлось освоить азы рисования, чтобы иметь возможность набросать лица преступников, подозреваемых, свидетелей, делать по описаниям людей зарисовки оружия или одежды. Рисование было всего лишь инструментом для ведения расследования, как составление протоколов или сопоставление улик. Но сейчас ему захотелось просто ее нарисовать. Вот так, как она сидела на койке, теребя кольцо и глядя в стену.