Я приставил пистолет к его лбу:
– «Ты ударил собаку, которую даже железо не берет».
– Снорре, – прошептал он. – Улав Святой во время битвы при Стик…
– Верно, – прервал я его и нажал на курок.
В его бумажнике лежало пятьдесят крон, фотография жены и детей и удостоверение личности с именем и адресом.
Бергенец и мужик в кольчуге. Плюс тот парень в порту совсем недавно. Три причины не приближаться к Рыбаку.
Утром следующего дня я направился в его магазин.
Рыбный магазин «Эйлертсен и сын» на площади Юнгсторгет находится совсем рядом со зданием Полицейского управления на улице Мёллергата, 19. Говорят, во времена, когда Рыбак торговал контрабандным алкоголем, полицейские были его лучшими клиентами.
Сгибаясь под порывами ледяного ветра, я пересекал море брусчатки. Магазин только что открылся, но внутри уже было полно покупателей. Случалось, Рыбак сам стоял за прилавком, но не этим утром. Женщины за прилавком продолжали обслуживать покупателей, а молодой парень, по взгляду которого я понял, что он занимается не только разделыванием, взвешиванием и упаковкой рыбы, скрылся за вращающейся дверью.
Сразу после этого появился босс. Рыбак. Он был одет в белое с головы до пят. Фартук, шапочка и даже деревянные башмаки были белыми, как у гребаного спасателя на пляже. Он обошел вокруг прилавка и направился ко мне, вытирая руки передником, вздувшимся на животе. Он кивнул в сторону двери, которая все еще ходила туда-сюда. Каждый раз, когда она приоткрывалась, я видел хорошо знакомого тощего человека. Его звали Кляйн. По-немецки это «маленький», но не знаю, по этой ли причине его так называли. По-норвежски это имя означает «больной». А может, его просто окрестили этим именем. А может, все вместе. Каждый раз, когда дверь приоткрывалась, я встречался взглядом с его мертвенными угольно-черными глазами. А еще я разглядел обрез у него на поясе.
– Не убирай руки в карманы, – сказал Рыбак, улыбаясь, как рождественский гном. – Тогда, может, выйдешь отсюда живым.
Я кивнул.
– Мы тут все ужасно заняты рождественской треской, парень, так что говори, что тебе надо, и вали отсюда.
– Я могу помочь тебе избавиться от конкуренции.
– Ты?
– Да. Я.
– Не думал, что ты слабое звено, парень.
Вместо моего имени он говорил «парень». Может быть, он не знал моего имени, или не хотел выказывать мне уважение, произнося его, или же не видел причин уведомлять меня, как много он обо мне знает, если знает. Я ставил на последнее.
– Можем поговорить внутри? – спросил я.
– И здесь хорошо, никто не подслушает.