Александр, держась одной рукой за самодельную веревку — он шел первым, как и подобает в таких случаях, — сунул «афганку» за ремень и сполз чуть-чуть вниз, не забывая шарить в непроглядной черноте под собой лучом фонарика.

— Спускаться, товарищ лейтенант?

Перепелица все никак не мог отклеиться от относительно ровной поверхности. Наверное, рассчитывал на то, что командир махнет рукой и заявит: «Да ладно там, пустое! Черт с этим Максимовым!..» Размечтался!

— Давай, Перепелица, помаленьку! И страхуй тех, кто над тобой. Но все хором не лезьте — трос может не выдержать. Я спущусь вниз, дерну, ты передашь следующему. Чтобы больше двух человек разом на весу не было! Понял?

— Понял…

Осторожно пропуская через ладонь веревку (лихо соскользнуть вниз и не получилось бы — узел на узле), офицер сползал по крутому гладкому склону до тех пор, пока подошвы не наткнулись на преграду, а свет фонаря не позволил убедиться в том, что это не какой-то каменный выступ, а вожделенное дно. А заодно и в том, что здесь не валяется бездыханное тело хозяина только что подобранной шапки.

«А парень-то в рубашке родился! — лейтенант обшарил лучом все вокруг. — Живой, чертяка! Здоровый или нет — еще вопрос, но то, что самостоятельно убраться отсюда смог — уже вселяет надежду. Здоровый, конечно: куда бы он делся со сломанной рукой или ногой? Сидел бы тут да скулил. Нет, он выход отправился искать — молодец!»

Бежецкий дернул за веревку, и пару минут спустя, чуть ли не ему на голову, раскорякой сполз Перепелица.

Вся группа собралась внизу через десять минут. Бойцы сопели, перешептывались — большинству было впервой такое экстремальное действо. Александр мимолетно пожалел, что прихватил с собой снайпера Емельянова с его «СВД» — толку от этого оружия в пещере не было никакого, но, подумав, махнул рукой. Слава богу, гранатомет не сподобился захватить!

— Вводная такая… — Направив луч фонаря вверх, чтобы он, отражаясь от свода пещеры, создавал рассеянное освещение, офицер собрал бойцов вокруг себя: в косых отсветах их лица казались застывшими масками. — Максимов скорее всего при падении не пострадал… Или пострадал, но не критично, — опередил он возможные вопросы и догадки. — Двигаться может самостоятельно. Предположительно, он отправился искать выход отсюда, чтобы выйти к заставе снаружи…

— А почему тогда не вышел? — не выдержал один из бойцов.

— Неизвестно, — отрезал лейтенант. — Может быть, ход уходит дальше, в глубь горы, или не имеет выхода на поверхность вообще…

Он тут же пожалел, что так сказал: солдаты начали обеспокоенно переглядываться.

— А может быть, — как ни в чем не бывало продолжил Александр, — выход всего лишь расположен где-нибудь в отдалении. Честно говоря, — добавил он, — я уверен, что эта штольня проточена водой. А куда может деться водяной поток? Только наружу!

Этот вывод не имел ровно никакого обоснования: мало ли подземных рек текло, не выходя на поверхность! Но своей цели лейтенант достиг — бойцы несколько взбодрились от того, что карабкаться на кручу по веревке не понадобится.

А немного погодя он и сам убедился в правоте своих слов — навстречу дул ровный прохладный ветерок…

— Не понял… — Бежецкий посмотрел на свои «Командирские» часы, потряс их, приложил к уху: нет, надежный механизм, еще ни разу не подводивший владельца (на задней крышке, под ремешком имелась гравировка, сделанная два года назад: «Будущему генералу от майора» — часы подарил в день выпуска из училища отец), тикал исправно.

Но обе стрелки почти слились на цифре «один», а из округлого туннеля за плавным поворотом струился мягкий предутренний свет!

— Перепелица! Сколько на твоих?

Сержант подвернул рукав и, продемонстрировав щегольские электронные «Сейко» на металлическом браслете (клялся-божился, что никаким мародерством тут и не пахнет, а часы честно куплены в кабульском духане, но лейтенант ему не верил — брезгливостью хохол не особенно отличался), объявил: