— Значит, я имею право на собрании быть! — отрезал я. — Я ваш почётный доктор.
Законопослушным немцам возразить было нечего, а я после такого демонстративно уселся на первый ряд. Да, начало не слишком многообещающее!
Начался учёный доклад. Магистр затянул своё выступление, упиваясь немыслимыми для большинства аналогиями с санскритом, арабским, китайским и русским. Местные профессора знали в основном лишь латынь, немецкий и французский, кое-кто разбирался в древнегреческом, русский и древнееврейский знали по одному человеку. Под конец учёное собрание уже откровенно скучало, а мне, наоборот, было крайне интересно.
Наконец-то Шлюк кончил. И тут я увидел хорошо скоординированную атаку стаи. Начинали, как и полагается, молодые шакалы. Приват-доцент латинской классической литературы (боюсь переврать его фамилию) показал всем красиво расписанное на целую страницу многоэтажное предложение и прочёл в нем лишь латинские ключи.
— "Alius non reprobum, sicut carit. Non puto te est modo quodlibet serviant" Посмотрите, какая грубая, невежественная и даже ошибочная латынь! И это называется научный труд!
— Это не латинское предложение. Это строка из персидского поэта Саади, и слова эти передают лишь часть смысла соответствующих персидских слов, располагаясь в том же порядке, что и слова персидского стиха. Вот послушайте, как это звучит по-персидски — И Шлюк продекламировал красивое двустишие:
— А теперь посмотрите, что получится, если буквально перевести это на латынь, — и Шлюк произнёс крайне тяжеловесную невыразительную латинскую фразу:
Alii non reprobemes, sicutis seipsum. Nolite tu es modo enim quodlibet.
— Мы, конечно же, не знаем языков диких народов, но судя по переводу данного двустишия, в нем нет ни изящества, ни мудрости, — вошёл в бой экстраординарный профессор, патрон атаковавшего доцента. — Так что незачем эти творения примитивных народов перекладывать на латынь, а тем более на столь грубое подобие латыни, которое нам только что было зачитано уважаемым доцентом.
— Но ведь то, что он зачитал, не фраза. Это только последовательность ключей из перевода данного предложения на универсальный научный язык, коий представлен как весь текст на данной странице, — отбивался Шлюк.
— Я не видел раньше в научных трудах такого термина: "ключ слова". — Откуда его взял наш высокоучёный коллега, владеющий столькими языками? — внешне доброжелательно спросил ординарный профессор, ведущий специалист по античности университета, проректор Эхинеус.
Шлюк воспрянул духом и начал объяснять, что в китайских иероглифах есть ключ и дополнения к ключу. Ключ передаёт основной смысл знака, а дополнения уточняют либо смысл, либо чтение.
— Очень жаль, что высокоучёный коллега предлагает нам учиться столь примитивного народа, коий до сих пор пишет рисунками, даже алфавиту не смог обучиться, — ехидно сказал Эхинеус.
И тут началось всеобщее нападение. Почти все как с цепи сорвались. Замечания в большинстве своём выдавали лишь полное непонимание и тупое неприятие, но тон их становился всё резче и грубее.
Шлюк схватился за голову и выдал роковую фразу.
— Прав был профессор Иммануил Кант, когда говорил мне, что нельзя строить универсальный язык на базе латыни, и лучше было бы на базе русского.
Все остолбенели.
— Да, кстати, наш уважаемый коллега Кант до сих пор ни одного слова не сказал, — произнёс ректор. — Поскольку на него сослались, и мы знаем, что он читал и первый, и второй варианты рукописи и даже по слухам давал в своём письме отзыв на первый вариант, я просил бы уважаемого коллегу нарушить молчание, а учёное сообщество я попросил бы умерить страсти и в порядке выслушать то, что нам скажет профессор Кант.