Техническое отделение практики

Я был в очередной раз в командировке в МГУ. Иду себе по коридору, намереваясь зайти в букинистический магазинчик, и слышу, как студенты переговариваются: кто-то из знакомых пропал. Потом встречаю знакомого профессора Владимира Ильича Неленина, и он тоже сказал мне, что какая-то "эпидемия" пошла: неожиданно пропадают без всяких вестей профессора и студенты, а потом некоторые так же внезапно появляются вновь. Вот и его знакомый философ, Валерий Шалаев, отсутствовал пару недель, а потом вернулся какой-то унылый и совершенно постаревший. Лингвист Преснян, наоборот, посвежевший и весьма радостный. Но никто никогда не говорил, что случилось и где он был. С Шалаевым я поговорил, но он дикими глазами смотрел на меня и изрыгал непонятные проклятия в стиле мутных пророчеств: что-то про эпидемию рака.

Поднимаюсь на мехмат к безумным программистам. Там сидит самый главный Олег Программенко, зашёл разговор о пропажах и он ехидненько так мне советует:

— Спустись по левой лестнице около главного входа на третий подземный этаж (в спецлифт тебя не пустят). Найди комнату 7. Ничего не обещаю, но может быть нечто любопытное.

Спускаюсь я в загадочные МГУшные подвалы. Вижу дубовую дверь с номером 7 и с вывеской: "Техническое отделение практики". Чуть пониже: "Вход строго по пропускам".

Поразился, что же любопытное может быть в режимной лаборатории, да и зачем мне туда соваться? Но на двери есть окошечко, стучусь, с меня требуют документы. Даю я свой пропуск, и мужик говорит: "Подождите немного, сверюсь с базой данных". Через несколько минут он открывает окошко, возвращает пропуск и говорит: "Вообще-то у нас вход строго по спецпропускам. Но в вашем случае я могу запросить начальника. Подождите минут пятнадцать".

Я удивился неожиданному повороту событий и жду. Показалось, что прошла вечность, но тут окошко вновь открылось и мне говорят: "Вам выписан разовый пропуск".

Беру пропуск, расписываюсь. Дверь отпирается, и попадаю в комнату, где сидят несколько дам за компьютерами, в общем, типичная бюрократическая контора. В одну сторону дверь с табличкой: "Директор", в другую — "Лаборатория". Одна из дам кивает мне головой и приглашает:

— Садитесь, Юрий Николаевич. Мы слышали о вашей нестандартной методике подготовки и готовы пригласить на практику ваших студентов. Посмотрите, пожалуйста, наш типовой договор. Я его для Вас распечатала.

Я начинаю просматривать заумный и запутанный длинный текст, и отмечаю про себя, что почему-то от каждого практиканта сразу же требуется заявление на перевод в МГУ, но ничего не гарантируется: "Рассматривается по результатам первых двух месяцев практики". Там ещё множество закорючек, помечаю.

Тем временем чувствую, что за мной пристально кто-то наблюдает и идёт какая-то скрытая деятельность. И неожиданно из лаборатории выходит мужичок, по виду похожий на агента КГБ (такой же неприметный, но с пытливыми глазами).

— Юрий Николаевич, мы просмотрели данные о Вас. Если желаете, можем показать кое-что в нашей лаборатории.

— А меня после этого не заставят форму подписывать или что-то подобное?

— Не беспокойтесь, не заставят.

Я почувствовал в голосе некоторое ехидство, но авантюризм оказался сильнее, и я пошёл налево, в лабораторию. В стену была вделана громадная электронная карта Земли, на которой горело несколько огоньков, и один из них ярче всех. Перед картой стоял молодой офицер (капитан, по звёздочкам). Он пристально вглядывался в яркий огонёк.

— Если хотите, посмотрите внимательнее, куда глядит товарищ капитан, — сказал провожатый.

Я подошёл, стал за спину капитана, тот даже не заметил. Гляжу я на звёздочку, а она раскрывается в экран. На нём уныло бредёт куда-то небольшое войско в форме то ли XVIII, то ли начала XIX века, не разбираюсь я в этом. Вокруг разорённая земля, кое-где поломанные повозки, виднеется сожжённый хутор. А что это около дороги валяется? Какая чернуха! Несколько неубранных, но обобранных, трупов. А капитан всё вглядывается в эту скучную и уж слишком мрачную батальную сцену. (Впрочем, какая тут баталия! Ничего не происходит. Солдаты даже не ругаются: по всему видно, смертельно устали).