— Николай, — протягивая руку, представился бородач, и у Кротова как от сердца отлегло.

— Андрей, очень приятно, — с улыбкой ответил на приветствие юноша. А после Клавдия вставила свое слово.

— Так, предупреждаю вас обоих, вздумаете пьянствовать мне здесь — оба отправитесь на улицу жить вместе с «Боськой»!

— «Боськой»? — удивленно переспросил Николай, почесывая свою густую бороду.

— Это моя собака. Он никому не помешает, честно, — тихонько и робко сказал Виктор.

— Да ладно тебе, Клавушка. Ты же знаешь, я — только с твоего разрешения! — женщина ничего не ответила, но ее взгляда было достаточно, чтобы мужчина молча опустил глаза и больше не открывал свой рот.

Время близилось к вечеру, и Николай отправился затапливать баню. Клавдия сказала, что не разрешит гостю ложиться спать не мытым и не позволит, чтобы он пропитал ее простыни своей и собачей вонью. Молодой человек же был этому только рад. Отправившись в баню с Николаем, Виктор так же молчал, как и хозяин дома.

— Ты не обижайся на меня, дурака старого, — неожиданно мужчина начал разговор.

— За что? Вы с Клавдией Васильевной очень добры ко мне, — догадываясь в чем дело, неуверенно пробормотал «Андрей».

— Да ладно тебе. Я узнал тебя, а ты — меня. Это же ты по башке моей треснул? — Виктор продолжал молчать. — Ты, по глазам вижу. Но я не сержусь на тебя — сам виноват: допился до чертиков и не понимал, что происходит. Только вот Клаве ничего не рассказывай, прошу тебя, а то она точно меня прибьет!

— Да, наверное, она может, — размышлял Виктор.

— О да! И не сомневайся!

— Не скажу. Честное слово, — дал обещание юноша.

— Вот и хорошо. А теперь давай-ка я тебя веничком хорошенько пропарю!

А после первого опыта пребывания в бане Виктор отправился с хозяином в дом, где после ужина тем же первым блюдом люди приступили готовиться ко сну. Гостю было отведено старенькое раскладное кресло, на котором он сидел за столом. За ужином Николай все вымаливал прощения у своей жены, но та была непреклонна, и, только отправившись в спальню, Виктор услышал, как они все-таки помирились. Недолго радуясь за прощенного Николая, молодой человек все же вспомнил о том, кто он на самом деле, и что с ним происходит. Виктор долго не мог уснуть от мыслей о его семье. Но все же усталость, сытый ужин и настоящая русская баня сделали свое дело — юноша погрузился в сон: кругом непроглядная тьма, но он чувствовал себя уютно. Потом где-то отдаленно ему послышался голос папы.

— Чего раскис? — появившись из неоткуда, сразу задал вопрос мужчина.

— Папа? Это ты?! Знаешь, я очень рад тебя видеть! — Виктору безумно хотелось обнять его или хотя бы дотронуться, но во сне он был будто скован по руки и ноги.

— Знаю, сынок. Но ты не должен унывать! Ты теперь мужчина! Ты должен быть сильным, помнишь, как я в детстве вам говорил?

— Конечно, помню, но пап, я не знаю, как мне быть. Как мне теперь жить дальше? Я не знаю… я не справлюсь, пап. И почему я не могу до тебя дотронуться?

— Пока нельзя. И брось мне это, все ты справишься! Я верю в тебя и всегда буду рядом. Помни об этом и знай, я всегда гордился тобой, сынок! — образ его стал исчезать, словно растворяться во тьме.