Гэджу показалось, что он узнал пленника — это был тот эльф с заставы, что подскочил к Леарнасу с фонарем… Но, может быть, и не он — для Гэджа все остроухие представлялись на одно лицо.

Эльф тоже узнал его — заметил прежде, чем Гэдж успел отступить и затеряться за чужими спинами. На секунду на застывшем лице пленника мелькнуло удивление — кажется, он не ожидал увидеть здесь беглого мальчишку-урука, — но почти тут же на смену ему пришло понимание, усталое и тоскливое… Губы пленника шевельнулись почти немо, но Гэдж расслышал сорвавшееся с них слово — расслышал, хотя их с эльфом разделяло несколько ярдов, явственно понял, хотя пленник говорил по-эльфийски, угадал по движению губ, по выражению лица. «Предатель!» — беззвучно сказал эльф, и Гэджу разом захотелось провалиться сквозь землю.

Хэлкар встретил пленника с обычной чуть насмешливой невозмутимостью:

— Какая неожиданность! Не скажу, что приятная, но весьма своевременная. Сколько их было? — спросил он у поспешающего следом Каграта.

— Двое, — хрипло ответил орк.

— Второй?

— Мёртв.

— Опрометчиво было ввязываться в драку…

— Нас вынудили. Остроухие пытались напасть первыми, — пояснил Каграт. — И за это поплатились! — добавил он не без потаенной гордости, злорадно скаля желтые зубы.

— Так будет с каждым, кто осмелится сунуть нос на этот берег. Какого лешего вам не сиделось в вашей паршивой странишке? — с раздражением спросил Хэлкар у пленника. — Сколько вас здесь?

Эльф, пошатываясь, тем не менее выпрямился во весь рост и смерил его презрительным взглядом.

— Вполне достаточно, — выплюнул он, — чтобы заставить вас вздрагивать от каждого лесного шороха и испуганно поджимать хвосты.

— Кто из нас поджимает хвосты, это ещё вопрос, — возразил назгул. — Но одного вы своим присутствием добились точно — навязли у нас в зубах, точно кусок смолы… Так и хочется вымести вас вон и выпнуть с порога, как притащившуюся на сапогах кучу грязи!

— Лес на восточном берегу вам не принадлежит, чтобы вы могли устанавливать здесь свои порядки, — сквозь зубы заметил эльф.

— Мы станем устанавливать свои порядки там, где сумеем их установить, — любезно откликнулся Хэлкар. — И зря вы тешите себя надеждой, что сможете как-то нам в этом помешать.

Эльф молчал. Его лицо — грязное, исцарапанное, покрытое засохшей кровью — сохраняло вид надменный и равнодушный. Все, что он думает о Дол Гулдуре, Сауроне, назгулах и иже с ними, было ясно без всяких слов, а собственная участь, казалось, не волновала его ни в малейшей степени.

— Как твое имя? — спросил Хэлкар.

— Какая тебе разница, отродье Тьмы? — процедил эльф.

— Никакой. Но как-то же я должен тебя называть.

— Ну, можешь называть меня Хеледиром[8], если уж для тебя это так важно…