— Да не, без такого всего, — отмахнулся Яшка. — мужичок тот трусоват явно, ужом изворачивался, только бы пшека не злить. И вот этот самый пшек спрашивает, куда, мол, делись некий Шнырь и некий товар? Ты, мол, сосед, у тебя окна в эту сторону выходят, ты все должен был видеть, гнида, так что рассказывай. А тот ноет. Мол, как услышал, что стреляют, думал немцы пришли, в подполе укрылся, а потом как граната взорвалась, его вообще картошкой засыпало и консервными банками. Пшек тогда ему пару плюх выдал, и он вообще расклеился, запричитал, начал умолять не трогать, детишек приплел…

— Сроду у Вяза никаких детишек не было, — меланхолично вставил Лев Борисович. — Женщина была одна, но сбежала.

— Это который Вяз? — оживился Яшка.

— Вязовкин, Андрюшка Степанович, — в монотонной речи доктора мелькнуло что-то… Ирония? Сарказм?

— Вяз-вяз, в говне увяз? — хохотнул Яшка. — Так это этот Вяз что ли?

— Что еще за Вяз? — полюбопытствовал я.

— Да есть у нас один, — губы доктора брезгливо дернулись. — После революции тушенку и муку за золото продавал. Тут неразбериха творилась, а он, сучий потрох, склад продовольственный себе в подпол перетащил. На него чекисты облаву устроили, а он от них в сортир спрятался, прямо в очко щучкой нырнул, думали, он там утоп, а он, смотри-ка, выбрался.

— А что же его потом не арестовали? — спросил я. — Когда поняли, что выжил?

— Откупился, видать, — доктор пожал плечами, как будто теряя к разговору интерес.

— Да вонял он так, что ни один чекист к нему подходить не стал! — захохотал Яшка.

— Тихо ты, — цыкнул я. — Голосишь так, что в комендатуре услышать можно.

— Ох, прости, дядя Саша, забылся что-то… — Яшка снова хлопнул себя по лбу и голос понизил. — Так вот, значит, пшек этот спрашивает… А, я это уже говорил! В общем, мужичонка этот, Вяз который, долго вилял и ныл, потом сказал, что, мол, видел, как рядом с домом Шныря шныряли… Хе-хе… ребята Ухвата. И что, видать, они тут пальбу и устроили.

— Ухвата? — я приподнял бровь. — А это еще кто?

— А я почем знаю? — Яшка дернул плечом. — Может Вяз его придумал просто.

— А потом что? — нетерпеливо поторопил я, а то Яшка опять принялся поправлять свой куцый пиджачок.

— Да ничего потом, — Яшка всплеснул руками. — Пшек сунул Вязу в морду пару раз для острастки и выволок наружу.

— Дом не обыскивал? — на всякий случай уточнил я.

— Не-а, — мотнул головой Яшка. — Выволок Вяза… А, я уже это тоже говорил. В общем, он ушел и больше не приходил. И вроде как, историю про Ухвата он проглотил. Видать, поспешил этого самого Ухвата искать.

— Ладно, пес с ним, с пшеком пока что… — сказал я. — Сам-то ты что думаешь? Из города тикать будешь?

— Вот уж нет! — Яшка тут же надулся от возмущения. — Партизан из меня никакой, я в лесу или заблужусь сразу, или ногу в первой же яме поломаю. Да и потом, куда бежать-то? Везде фрицы одни, а в городе затеряться проще, усы наклею, картуз нацеплю, и вот уже другой человек!