— Это ты убил Пульмана? — резко спросил главный из троицы. И прикрикнул. — Переведи ему?

— Привет, отец, я переводчик, — сказал я по-русски. — Они хотят знать, ты ли убил Пульмана.

— Да не убивал я никого! — взвыл мужик. — Не убивал! Христом-богом клянусь, я когда зашел, он там уже мертвый лежал!

— Да не ори ты, а то тебя даже в комендатуре слышно, — сказал я и повернулся к СД-шнику. — Он говорит, что труп уже был, когда он пришел.

— Врешь, свинья русская! — один из фрицев отвесил мужику пинка. Тот захрипел и сложился пополам.

— Хотите, я расспрошу его о подробностях? — тихо поинтересовался я у главного.

— Валяй, — скривился тот. — Только не думай, что он тебе правду скажет. Русские все время врут.

Я присел напротив мужика.

— Эй, отец, ты как? — спросил я. Тот посмотрел на меня с ненавистью. — Да не смотри ты зверем, я же помочь тебе хочу. Так что там случилось?

После еще пары серий причитаний, мужик наконец-то изложил суть дела. Этот павильон построили для праздника, который должен был быть сегодня после обеда. И он, Еремей Игнатьич, должен был туда вяленой рыбы притащить, в качестве закуски. И чтобы, стало быть, понять, как и что надо будет там раскладывать, он пробрался в закрытый еще павильон, а там — это…

«Это» выглядело совершенно ужасно. Прямо посреди домика к доскам пола был гвоздями приколочен совершенно голый мужик. Живот вспорот, кровища и кишки вокруг, а на стенах кровью же намалеваны всякие каляки-маляки непонятные. И изо рта трупа вывыливаются бусы янтарные. Будто их пытались в рот целиком засунуть, но тело, когда умерло, рот раскрыло, вот они и вывалились. Вечером ничего этого еще не было, он самолично заглядывал…

Тараторил он торопливо, зыркая то и дело по сторонам. Совесть у этого самого Еремея Игнатьича явно была не чиста, но грехи его были в чем-то другом, разбираться мне было лень.

Я встал, посмотрел на главного из СД-шников и пересказал только что услышанное.

— Не виноват он, — сказал я. — Кто-то другой это убил.

— Понятно, — покривил губы главный из фрицев. — Тащите веревку сюда.

Меня быстро оттерли в сторону, мужичка ухватили под локти. Тот завыл, сообразив, что сейчас произойдет. Плюнул в мою сторону. Но получилось, что на себя.

Вот бляха…

Я снова шагнул вперед.

— Герр офицер! — чуть громче, чем следовало, сказал я. — Может не стоит вешать этого торговца в день народного праздника?

— Уж не ты ли мне будешь указывать, Волков, что мне можно делать, а что нет? — зарычал СД-шник.