— Ни в коем случае, — я втянул голову в плечи. — Просто… распоряжение отдела пропаганды… Люди должны почувствовать доброту и щедрость великого фюрера, проникнуться торжеством Рейха… Труп плохое украшение праздничной площади…
— Стойте! — чуть помолчав, скомандовал главный. — Тащите его пока в фильтрационную. Потом разберемся.
Мужик повис на руках фрицев безвольной куклой. Губы его шевелились, судя по бормотанию, он поминал всех святых, которых смог вспомнить, богородицу и прочих покровителей, которые только что спасли его от веревки.
Я отступил в сторону и привалился спиной к стене. Удачи тебе, мужик. Может и выживешь…
Одним глазом я смотрел, как Рубин ловко орудует щетками, наводя блеск на мои сапоги, а другим палил за графом. Вот он со скучающим видом прошелся вдоль ряда торговцев разной мелочевкой. Пошевелил тростью кучу капустных кочанов в телеге у бородатого крестьянина. С брезгливым видом осмотрел тощую козу. Нервно огляделся, вынул из кармана часы. Сжал губы. Еще раз осмотрелся.
Ага!
Рядом с ним остановился какой-то хрен в штатском. Рыжий, лицо все изрыто оспинами. Знакомая какая-то рожа, вроде видел его в комендатуре пару раз, когда жаловаье получал. По сторонам глазеет, типа просто мимо шел, но хрен там. Слишком уж подчеркнуто они друг на друга не смотрят, как и мы с Рубином.
Вот граф просветлел лицом, облегченно вздохнул и направился легкой походкой прочь с рыночной площади. Мимоходом двинув тростью под дых какого-то оборзевшего торговца, который принялся ему свои пряники навяливать на смеси русского и немецкого.
— Достаточно, Евдоксий! — с деланным высокомерием кивнул я, незаметно сунув цыгану несколько купюр одной рукой и демонстративно бросил монетку друго.
Так, двинули следом за графом. Пора узнать, что ты там мутишь, твое сиятельство. А то что-то последние дни слишком уж много странного происходит. Пора узнать, не имеешь ли ты к этому отношения… Мориц, Пульман. И та дамочка в Царском Селе. Такое впечатление, что последовательно умерли все, с кем ты имел дело по янтарной комнате. Только я по какому-то недосмотру еще жив. Да и эти еще двое искусствоведов, которыми Пульман командовал. Хотя может не нашли просто еще…
Граф заглянул в «лавку для белых» — магазин, где отоваривались только немецкие офицеры. Довольно быстро оттуда вышел, сжимая под мышкой увесистый бумажный сверток. Я нырнул в подворотню. Кажись, к дому своему идет. С пакетом вкусностей. Не иначе, гостей сегодня ждет. Рубин доложил, пока сапоги мне чистил, что на складе номер шесть все без изменений — никто не приезжал, караулы усиленные, по шесть человек разом. Но не в форме, а какие-то местные полицаи-белоповязочники.
Граф свернул в свой двор.
Остановился рядом с эстонским патрулем. Те присели на удобную лавку, чтобы перекурить. Уработались, бедные, бл*ха. Было слышно, что сначала они даже попытались на графа наехать. Тот в гражданском, не в курсе были, видать, кто он такой. Но довольно быстро роли поменялись, и пристыженные патрульные каратели затушили свои сигареты и гуськом поплелись прочь из двора.
Я юркнул в щель между домами. Не хватало еще попасться под горячую руку только что получившим втык эстонцам… Услышал, как хлопнула дверь парадной графа.
Теперь мне нужен подходящий наблюдательный пункт…
Дом графа я уже изучал с пристрастием. Для моих целей можно было использовать или дерево под его окном, но сейчас оно не годилось — слишком светло. В поредевшей листве я буду как на ладони. Либо чердак. Вход на него закрыт на амбарный замок, но это видимость одна. Там петли держатся на бутафорских гвоздях, так что…
Я убедился, что прохожих вокруг нет, скользнул вдоль стены дома под нижними окнами и просочился в парадную. Придержав дверь, чтобы на пружине не грохнула.
На чердаке было пыльно, в дальнем углу стоял какой-то хлам, накрытый рогожкой. Пара сундуков. Какие-то картины в рамах… Эх, в другое время я бы с удовольствием это все поизучал. Но не сегодня. Не сегодня!
Я устроился рядом с каминной трубой. Послушал, как граф дает прислуге указания и устроился поудобнее.
Умение терпеливо ждать — одно из важнейших качеств разведчика. Не нервничать, не поглядывать на часы, не думать о том, что «да может ну его нафиг, ничего тут не произойдет, займусь другими делами!»