— Танковая дивизия образца 1946 года, — вздохнул Волков, — есть такое дело! Есть также предвоенный штат (с учетом финской и польской кампаний, но мы его в расчет не берем). Итак, танковая дивизия: три танковых и один мотострелковый полк. В составе полка кроме трех танковых батальонов еще батальон автоматчиков. Собственно танков — 210 штук.

Берия закончил записывать и снял пенсне. Задумался. Хмыкнул.

— Определили опытным путем! Через понос и кровавые мозоли! — сказал он, — Андрей Константинович, я подозреваю, что и во всех Вооруженных Силах ситуация не лучше? У вас есть послевоенные штаты на остальные войска?

Волков с сожаление покачал головой.

— Только на авиацию. Ну, еще разве что мотострелки… я ведь не специалист по Второй Мировой. Просто, мое хобби — войска быстрого реагирования: танки, авиация, морская пехота. Мне довелось многое узнать об организации развед- и диверсионной деятельности. Мой бывший командир — специалист по диверсиям.

Берия брезгливо поморщился.

— Как-то все это звучит… бр-р! Непопулярно! Но, в принципе, для достижения успеха все средства хороши. Так говорил Владимир Ильич и неустанно повторял этот мерзавец Троцкий.

При слове упоминании фамилии Троцкого Волков оживился.

— Ну-ка, ну-ка! — сказал он, — всю жизнь интересовался, что стало причиной убийства Троцкого!

— Какого убийства? По нашим сведеньям этот негодяй проживает где-то в Латинской Америке. Предположительно, в Мексике.

— А почему бы не оставить его в покое? — осторожно поинтересовался Андрей Константинович.

— Этот сукин сын сдал половину нашей агентурной сети в Европе! — поджал губы нарком, — если бы он сидел, поджав хвост, то никто его бы и не трогал. Но Троцкий — это не та фигура, чтобы сидеть спокойно. Он живет интригами! В прошлом году по его инициативе начал созываться Четвертый Интернационал… кто его просил это делать? Он что, возомнил себя спасителем человечества?

Берия умолк, раздраженный. Волков хмыкнул про себя и подумал, что во все времена находится некто, пытающийся уберечь Человечество. А как его зовут: Иисус ли, Адольф ли или Лейба Бронштейн — неважно. Главное, что «спаситель» уверен в своей непогрешимости и уникальности. Нынешние — тоже спасители, только кое-кто из них понимает, что и работать нужно. А не просто пустозвонить на площадях. Нарком внутренних дел пытается остановить маховик репрессий, запущенный несколько лет тому назад, и это оказывается ему не под силу. Пока. Огромная инерционность аппарата не позволяет менять курс так быстро, как хотелось бы. Поэтому приходится менять кое-какие звенья в самом аппарате. Но дело уже сдвинулось с мертвой точки: неделю назад начала работать специальная комиссия по пересмотру дел осужденных офицеров Красной Армии. Первым делом, конечно, начали с «верхушки». Планировалось освободить не менее пятидесяти процентов осужденных, чтобы лишенная «головы» армия не путалась в собственных соплях.

Сталин в ответ на предложение Волкова и Берии об освобождении семидесяти пяти процентов осужденных офицеров поджал губы и сказал:

— Пятьдесят процентов. Сейчас! И еще двадцать пять — в случае суровой необходимости. Пусть они будут нашим «стратегическим резервом». Явных «троцкистов» не выпускать вообще. Эта публика только и мечтает о том, чтобы посеять смуту в армии, а затем раздуть мировой пожар. Вы сомневаетесь в моих словах, товарищ Волков?

— Нет, Иосиф Виссарионович. Я прекрасно знаю историю зарождения интеллигенции в России…

— Вот-вот. «Интеллигентами» этих военспецов представить трудно, но действуют они по методике «народовольцев». Тем более, товарищ Волков, вы утверждаете, что Красная Армия перегружена командирским составом…

— Точно так, товарищ Сталин, перегружена. Можно для сравнения привести штаты любой зарубежной армии…

— А вот этого не нужно. Я осведомлен о штатах немецких и французских дивизий. Товарищ Берия, вы уверены, что мы сможем обойтись без комиссаров? Я лично — не уверен.

Волков поджал губы. В отличие от присутствующих товарищей, он служил в армии без комиссаров и замполитов. Причем, не в одной.