– Что делать? А вот что. Развалить дело легче всего другим делом, против инициаторов. А кто они у нас?
– Сокуры?
– Точно. Так что идём сейчас к Фёдору Ивановичу и с ним в обком. Будем требовать пересмотра дела и замены 58-й на бытовуху. А потом займёмся этими субчиками. Уверен, что-нибудь да накопаем.
Алексей Тимофеевич Сокур вздрогнул от резкой трели телефонного звонка. Раздражающий аппарат давно пора было заменить, да не доходили руки.
– Алло, Сокур слушает.
– Алексей Тимофеевич, доброго вам здоровьичка, это Ирина, землячка ваша с Кардашинки.
– Да, я тебя сразу узнал, – приврал Сокур. – Что-то случилось?
Ирина Богданова была односельчанкой Алексея, а вернее сказать, его отца Тимофея. Тимофей Николаевич Сокур осел в Петрозаводске почти сразу после гражданской на хозяйственной должности в ОГПУ. С украинской основательностью и хозяйственностью обосновавшись на новом месте, Сокур-старший перетащил в Карелию сына с племянником. Сын пошёл по юридической части, а племянник устроился в систему общепита. Убегая от голода 32–33 годов, в Петрозаводске поселились ещё несколько дальних родственников и односельчан.
– Да... Нет... Не знаю, Алексей Тимофеевич.
– Хорошо, просто расскажи, что случилось.
– Тут к нам в суд два человека пришли. В военной форме, важные, в орденах, Танечка говорит, проверяющие с самой Москвы прилетели. С Фёдором Ивановичем долго разговаривали.
– Ну и?..
– А потом Фёдор Иванович сказал дело им из архива показать.
– Что за дело?
– Вы вели, Алексей Тимофеевич, я как увидела на обложке, что вы следователь, так взяла у Тани, сказала «сама отнесу» и глянула одним глазком, там какая-то Некрасова.
– Ясно, Ирина. Ну, пусть смотрят, мало ли зачем им это. Может, эта Некрасова ещё что-то натворила.
Сердце забухало, и Сокур почувствовал, как предательски вспотели ладони. Сожительницу брата он помнил прекрасно и вменять ей политическую статью не собирался. Подумаешь, подрались по-семейному, с кем не бывает. Конечно, сломать человеку челюсть сковородкой – это надо суметь, но зная тяжёлый характер брата, он даже сочувствовал этой Некрасовой. Умеющий произвести на начальство хорошее впечатление, с подчинёнными Пётр был жёсток как камень и даже хамоват, с замашками барина.
Конечно, судимость Некрасова получила бы в любом случае, но вполне могла отделаться принудительными работами. Увы, брат практически заставил раскрутить дело по 58-й статье. А начальство не стало заострять внимание на том, что Алексей в принципе не имеет права быть следователем в этом деле.
– Так это, Алексей Тимофеевич, они дело-то посмотрели, долго сидели, с час где-то, и пошли с ним к Фёдору Ивановичу. А потом все вместе уходить собрались. Петрович спросил куда, так сказали в обком. Вот, Алексей Тимофеевич я и решила на всякий случай вам позвонить, вы же с Тимофеем Николаевичем столько для нас сделали.
– Позвонила ты правильно, Ирина, но волноваться незачем, партия разберётся. Но ради интереса держи меня в курсе, всё-таки моё дело.