— До от наколок, — таким же тихим шепотом ответил он. — Чем больше сидел, тем больше на нем татуировки. Вот и получается — синий…
Мишины размышления текли, видимо, в том же ключе, потому что после очередной тяжелой паузы он глухо поинтересовался, ни к кому конкретно не обращаясь:
— Ну, господа концессионеры, что делать будем?
— А что тут говорить, вроде как все решили. Да и нечего уже нам делать, кроме как начатое продолжать. Играть на опережение. А там видно будет, — тут же откликнулся Лелек, а Болек согласно кивнул, сжал зубами фильтр сигареты и нервно закурил.
Странно, но мне в голову ни разу после того, как стало известно о смерти Игоря и прошел вызванный этой вестью первый приступ безрассудного панического страха, не приходила мысль все бросить и вернуться к спокойной размеренной жизни. И сейчас я подумал об этом лишь как об одном из заведомо неприемлемых вариантов. Потому что прав Лелек — война объявлена. И нам из нее уже не выйти. А кроме того, оставаясь в душе далеким от «дел по бизнесу» человеком, я не мог до конца оценить всю грозившую нам опасность. Человеку вообще свойственно испытывать оптимизм в самое неподходящее время и в самых неподходящих условиях. Это именуется словом «надежда».
— Другие мнения будут? — на всякий случай вопросил Мишель. И через полминуты никем не нарушенной тишины резюмировал: — Других мнений не будет. Тогда, друзья мои, предлагаю следующий план действий…
— Ну, короче, я на стреме стою, там во дворе такая будка, типа для детей, удобно — я все вижу, а меня, значит, никто… Да, так вот, сижу я, значит, в этой будке, по сторонам зырю, ну, чтобы все тип-топ, ага… А Фиксы с Лешим все нет и нет, хотя там делов-то было на две минуты, ага… Ну, еще минут двадцать прошло, я аж обкурился весь там сидеть, полпачки высадил… Тут из подъезда эти двое выходят, ну, которые пьяные были, понял? А пацанов нету. Ну, думаю, что за твою мать, не могли же наши этих лохов за так отпустить… А тут эти козлы под фонарь вышли — е-мое! Смотрю — у здорового вся морда в кровище конкретно, и пластырем залеплена, ага. И совсем они не пьяные, понтовались просто… Ну, короче, я подождал, пока эти лохи за угол утопали, и в хату ломанул. А там, е-мое, Сталинград, в натуре! Да только наши прос…али… Леший, короче, лежит, мычит чего-то. Ему череп пузырем вскрыли, понял? Но живой. А Фиксу замочили, конкретно. Ему по чану этим двинули… как его, блин… ну, железка такая гнутая… Что? У тех двоих? Ну, сумарь был такой нехилый, «Пума», что ли… А как, твою мать, за ними? Мы ж тачку в соседнем дворе оставили, я бы пока туда-сюда… И команды такой не было. Фикса сказал: «Сиди и жди», ну, я и сидел, в натуре…
Дальше мы действовали по предложенному Михаилом и единогласно принятому остальными плану.
Свои вещи опытные походники уже давно перевезли к Мишелю, чтобы, как они объяснили, не таскаться с ними в гости к многочисленным друзьям и подругам (а слово «дом» для обоих было, похоже, понятием достаточно абстрактным). Поэтому сейчас Болек, взявший на себя функции завхоза, старательно шевеля губами, читал надписи на консервах и упаковках продуктов, раскладывал их на разные, приблизительно равные по весу и объему кучки и делал какие-то одному ему понятные пометки в записной книжечке, а Лелек и Сергей упаковывали мой «Грегори» и Мишин затертый «Алтай», выуженный хозяином после непродолжительных поисков откуда-то с антресолей. Заодно Лелек учил неопытного концессионера, как это делается. Мы же с Михаилом обосновались на кухне и начали прорабатывать различные схемы движения от Узловой:
— Можно вот так, так побыстрее получится.
— Или лучше вот так, здесь места поглуше. Идти, конечно, медленнее будем, зато по прямой к Петрашевскому выйдем, продуктов доберем.
— Медленнее, ты прав, но и на след наш труднее будет выйти.
— Кому труднее?
— Как — кому? «Синим» этим недоношенным, конечно.
— Думаешь, будут преследовать?
— Будут, дружище, будут. Еще как будут, не сомневайся. Я эту публику знаю. Если здесь не перехватят, по всей тайге за нами колесить станут. Мы же знаем, что они за нами охотятся, так?
— Так…
— Ну и они знают, что мы знаем. Поэтому будут думать, что мы найдем кладку и слиняем в неведомые дали. С перепугу. И будут в своих предположениях правы, между прочим. Так?
— Ну, пожалуй, так…
— Вот! Поэтому они и постараются нас перехватить задолго до того, как мы что-нибудь разыщем.