– Мисс Алиса? Вы живы? – спросил он и уронил руки. Огромные глаза расширились еще больше – от удивления.

Только теперь Алиса заметила, что он весь в саже. Зеленые глаза великана на фоне почерневшей кожи казались только что омытыми дождем листьями лопуха.

– Да, конечно, я жива. А как же иначе? – бодро сказала она, хотя и не ощущала никакой бодрости.

Но Алиса помнила, как гувернантки решительно останавливали ее приступы рыданий и возвращали в реальность. Вот она и решила, что этот прием может сработать и с Судаком.

Только вот не сработал. Кажется, от одного лишь вида стоящей перед ним Алисы, целой и вроде как невредимой, великан снова расклеился.

Алиса разочарованно вздохнула. Что же делать? Продолжать путь, оставив плачущего великана? Возможно, так и нужно было сделать. В конце концов, чем она поможет этому здоровяку?

И все же… довольно жестоко бросить живое существо, пребывающее в таком расстройстве.

«Нет, ну правда, – подумала Алиса, – у тебя и так достаточно забот. Зачем тебе еще и проблемы плачущего великана?»

Она аккуратненько обогнула Судака и двинулась дальше по тропинке, чувствуя себя совершенно бессердечной. Как-никак, этот великан спас Алису от собственного брата, который собирался ее проглотить.

Она остановилась, тяжко вздохнула – и вернулась к Судаку. Лишь встав рядом с ним, она осознала, насколько же он огромен – Алиса почему-то не ощущала этого, когда он нес ее в руке, наверное, потому, что не видела его целиком.

Голова Алисы едва-едва доставала до стопы великана, а ведь она была довольно высокой девушкой. К сожалению, встав так близко, Алиса оказалась в облаке отвратительной вони, исходящей от его кожи. Чуяла она также запах золы и дыма, что, в сочетании с измазанным сажей лицом Судака, наводило на определенные мысли о том, что произошло, и, если Алиса не ошибалась, то произошло кое-что поистине ужасное.

– Судак… – Алиса дотронулась до ороговевшей кожи гиганта. – Что случилось? Что-то с твоими братьями?

– Он. Он случился. – Судак оторвал руки от лица. – Он сжег деревню, ту, в которой вы останавливались. И Треску с Окунем тоже, как спалил все остальное между лесом и Городом. И все из-за нее.

Алиса поразилась: голос его так и сочился ядом. Вчера, когда Судак рассказывал Алисе о проклятии Королевы, в его голосе звучали обида и страх, но не ярость. Сейчас же им управлял гнев, тот гнев, что лишает человека рассудка, толкая на глупые поступки, поступки, о которых он потом пожалеет – если, конечно, выживет.

– Она могла бы помешать этому, если бы захотела, – продолжил Судак. – Да, он из огня, но она-то изо льда. Она могла потушить пожар, остановить его, но не сделала этого. Она могла не позволить ему сжечь моих братьев заживо, так же как не позволила мне умереть, когда я перерезал себе горло. Но она не уделяет ему того внимания, которого он добивается, и вот мои братья мертвы. И он берет все, до чего может дотянуться, хоть и по чуть-чуть, а она продолжает делать вид, что ничего не происходит. Скоро он спалит весь лес, выжжет всю землю до самого порога ее замка, и тогда ей придется обратить на него внимание – или сгореть самой.

– Почему? – спросила Алиса, и это «почему» подразумевало массу вопросов.

Она многого не понимала, однако понимала достаточно, чтобы догадаться, что каким-то образом оказалась втянута в противостояние двух волшебников, совсем как в Городе.

– Она боится его, – сообщил Судак не без удовольствия. – Она думала, что может сделать из него игрушку, так же как и из остальных. Только он не стал играть так, как ей нравилось, и она, утомившись, попыталась от него избавиться. Однако это не так-то просто.

Алиса вдруг поймала себя на том, что уже симпатизирует тому парню, несмотря на его привычку сжигать все на своем пути. Ведь кое-кто тоже однажды назвал ее игрушкой и не ожидал от нее подвоха.

«И жители Города тоже хотели подчинить его себе», – подумала Алиса, вспомнив странные летающие машины, и свет в пустыне, и огонь. Те машины так и не вернулись…