Страстно, даже с упоением говорил Косарев о пролетариате, как самом благородном классе, носителе передовой культуры и технического прогресса. Но он и самый требовательный класс, подчеркивал Саша. История, революция подвели его в Октябре к пониманию классической культуры прошлого. Он «принял» живопись Репина и спектакли Художественного театра, возвысился до глубокого понимания шедевров искусства и не приемлет, продолжал Косарев, низкопробные музыкальные произведения композиторов из Российской ассоциации пролетарских музыкантов (РАПМ, этих, как он выразился, «мелкобуржуазных приспособленцев, убивающих вкус к искусству».
— А в поэзии? — спрашивал он аудиторию. — В ней развелись стихосложители, которые без удержу склоняют слова «ударник», «колхозник».
— Вы думаете, это делается такими поэтами из-за любви к колхозникам и ударникам? Ничуть не бывало. Это — худший вид приспособленчества. Пишут люди, далекие от мыслей, чувств и дел передовиков социалистического производства. И мы должны поставить задачу — отбросить все наносное, неестественное для пролетариата, создавать красивые вещи, яркие красочные образцы и композиции, которые могут воодушевлять бойцов-строителей, заряжать их энергией и энтузиазмом.
Саша замолчал.
Бурными были прения на том собрании. Образно подвел итог заслуженный деятель искусств И. И. Машков:
— Партия и Советская власть, — сказал он, — подготовили такие условия для нашей работы, что если бы разбудить всех великих Рубенсов, то они были бы подавлены обилием имеющихся у нас возможностей.
Косарев сидел довольный: «А Рубенса, дорогие товарищи, я знаю. Впдет его картины в Эрмитаже и в Лувре — во время поездки в Париж осенью 1933 года».
На Сашином докладе был и заслуженный деятель искусств РСФСР И. И. Бродский. Ему импонировал генсек комсомола — энергичный, уверенный в себе, в правоте своих слов. Бродский вынул блокнот и все время, пока шло собрание, делал набросок за наброском. Через полтора года из-под кисти художника вышел портрет А. В. Косарева.
ОТ «МУРАВЬЕВ» —
К ВСЕСОЮЗНОМУ ОБЩЕСТВУ
Спорт — наш союзник, — часто убеждал своих товарищей Косарев. И если даже бегло посмотреть на то, что же он сделал ради укрепления дружбы комсомола со спортивными организациями, пропаганды физической культуры среди молодежи, нетрудно убедиться, что краснобайствовать он не любил. Был Косарев человеком дела. Действовал энергично, с размахом.
Много, очень много инициатив в развитии физической культуры принадлежит Косареву. Ничего удивительного в этом нет. Он жил и работал в эпоху созидания нового общества, «варился» в гуще больших социальных событий, очень тонко чувствовал новое и давал ему ход.
Может быть, что-то из того, что вводил Косарев в ранние годы его комсомольской работы, сегодня покажется наивным, несущественным. Но это тоже составляет часть косаревской биографии, раскрывает богатство его натуры, приемы работы среди молодежи, если хотите, — и опыт!
Уже летом 1924 года Бауманский райком комсомола выдвинул лозунг: «Беспартийная молодежь — в ряды физкультурников!» Всех активистов Саша распределил тогда по коллективам: организуйте, дескать, занятия физкультурой и сами покажите пример.
— Имейте в виду, — напутствовал их Косарев, — физкультура — это средство коммунистического воспитания. В здоровом теле — здоровый дух! Знаете, кто так сказал?
— Семашко! — дружно отзывались активисты. — Наш нарком здравоохранения…
— Вот и не Семашко! Он сам мне на днях рассказывал, что сказал так о спорте Ленин.
— Ленин?!!
— Да, Ленин. И это не просто его слова. Это — его завет молодежи. Он и сам занимался спортом: на велосипеде, на коньках катался здорово…
— Саша, а в футбол Ленин играл?