Шанс доказать появился только через год. К тому времени я сформировал и обучил второй драгунский полк. Маньчжурские офицеры из кожи лезли, доказывая свою профессиональную пригодность, потому что часть из них получила повышение, прослужив под моим командованием меньше года. По китайским меркам это стремительный карьерный рост. Тем более, что не пришлось рисковать жизнью. Обычно повышения следовали после битвы. Чем она была кровавее, тем больше шансов было у выживших подняться на следующую ступень. Тем, кто шел на повышение из солдат, надо было еще и в офицерской школе поучиться. Там в основном разбирали предыдущие сражения, начиная с древних времен, в том числе и между флотами на море, озере или реке, и штудировали Конфуция. Маньчжуры переняли у китайцев, что только культурный человек может стать хорошим офицером. Судя по дальнейшим событиям, это была роковая ошибка.

У чиновников все проще или сложнее — кому как. В принципе каждый подданный императора может раз в год прийти на экзамен в своем, так сказать, райцентре. В Тяньцзине тоже проводился летом. Надо, исходя из конфуцианского, что ничего — это всё, а всё — это ничего, написать сочинение на заданную тему, которая каждый год меняется. Пишут целый день, поэтому приходят на экзамен с корзинкой еды. Успешная сдача этого экзамена дает только право поехать на второй в, так сказать, областном центре. Если и там повезет, станешь чиновником низшего уровня, получишь право носить шелковый халат, перемещаться в паланкине и возможность попасть на экзамен в столице, чтобы подняться наследующий уровень.

В то же время и члены моего экипажа начали проникаться китайской культурой и, как следствие, каждый день обтираться влажными полотенцами. Так понимаю, Китай производил на них такое же впечатление, как Западная Европа на русских в конце двадцатого века. Казалось, что там все прекрасно, а дома наоборот. Только со временем начинаешь понимать, что это тихое прозябание умирающего, сладкий аромат гниения. Скоро в Китай вломятся варвары-западноевропейцы и на много лет завоюют его, как через триста лет к ним самим, одряхлевшим к тому времени, вломятся варвары-арабы и сделают то же самое. А потом к арабам придут китайцы…

В середине ноября прискакал гонец с приказом двигаться к Пекину, где собирается армия, чтобы отправиться в поход. По сведениям разведки правитель Джунгарии Галдан-Бошогту собирается прорваться к Тибету и поднять там восстание. Поведет армию из столицы сам Сын Солнца. Вторая армия будет сформирована в Маньчжурии и присоединится к нам уже на вражеской территории.

Потратив неделю на сборы, мы двинулись в путь. Дороги рядом с Пекином в хорошем состоянии. Через каждые примерно двадцать пять километров находится почтовая станция. Может быть, такое расстояние между станциями, которое торговый караван проходит за день, разошлось отсюда по всему миру вместе с китайским шелком, а может быть, пришло сюда, как и в Европу, из Междуречья. В деревнях, через которые мы проходили, все население вываливало из дворов и молча пялилось на нас. Возле некоторых домов стояли низкие широкогорлые кувшины, чтобы любой прохожий мог справить в них нужду. Поля требуют удобрений, а скота мало, поэтому используют то, что производят люди. В городах Донбасса те, кто жил в своих домах, осенью тоже перекапывали огороды и заливали в междурядья удобрения из выгребной ямы. Добирались мы до Пекина четыре дня. В будущем на скоростном поезде я доезжал за двадцать пять минут.

В столицу нас не пустили. Приказали пройти километров двенадцать по дороге, ведущей на северо-запад, где и расположиться на холмах, поросших низким кустарником. Мои солдаты первым делом извели весь кустарник, чтобы не мешал, и заодно обеспечили себя топливом для костров. Стояли там шесть дней. Затем двинулись дальше двумя колоннами. Как мне сказали, с этой стороны идет около полумиллиона солдат и еще тысяч триста наступают со стороны Маньчжурии. Это при том, что у врага от силы тысяч пятьдесят, причем количество постоянно сокращается из-за предательства ханов. Пять лет назад превосходящая в пять раз китайская армия так и не смогла в четырехдневной битве справиться с монголами под командованием Галдана-Бошогту, который превосходно использовал огнестрельное оружие и особенно пушки. На этот раз превосходство будет в двадцать раз, поэтому шансов проиграть у китайской армии будут еще больше. История подсказывает, что огромные, набранные из разных народов, плохо управляемые и мало мотивированные армии обычно проигрывают небольшим, хорошо организованным и стоящим перед выбором «победа или смерть».

Мой полк двигался почти в конце левой колонны, которую называют Западной армией. Командует армией Бе Фянг с буфаном единорог. Впереди нас шла пехота, поднимая клубы рыжеватой пыли, и первый драгунский полк под командованием Лан Таня. Среди китайских пехотинцев очень мало мушкетеров, большую часть составляют пикинеры и арбалетчики. За нами двигалась артиллерия разных калибров, включая двадцатичетырехфунтовые пушки, которые тащили по три пары волов. Зачем они будут нужны, если у противника нет крепостей, Лан Тань не смог мне объяснить. Мол, это не нашего ума дело. За пушками тянулся обоз, очень длинный, растянувшийся на многие километры.

Частенько дул ветер с пустыни Гоби, добавляя свою пыль, более ядреную, что ли. Я по примеру ковбоев закрывал лицо шейным платком. К вечеру нижняя часть лица оставалась чистой, светлой, а верхняя, незащищенная, была покрыта толстым слоем красноватой, из-за чего напоминал самому себе индейца. По слухам, император Канси следовал в правой колонне или Центральной армии. Я его не видел. Меня предупредили, что без приглашения лучше не приближаться. Стража может проявить излишнее рвение. Говорят, правитель Поднебесной едет в огромной повозке, у которой по дюжине колес с каждой стороны, и тащат ее две упряжки волов, по три пары в каждой. Наверное, отправился на войну с десятком наложниц и прочими, необходимыми на войне людьми и предметами обихода. Интересно, оружие не забыл? Или ему на месте выдадут, чтобы случайно не поранился в пути?

Впрочем, мне тоже грех жаловаться. В полковом обозе едет в кибитке Кристиана Виссер. Она решила, что, если останется в Тяньцзине, перестанет получать жалованье. И еще ей кто-то рассказал, что будут богатые трофеи. Бессребренная голландская душа не могла пройти мимо такого искушения.