— Я был бы разочарован, если бы это было так, — сказал он.

— Ваше высочество, — вмешался другой мужской голос.

Я стиснула зубы при звуке голоса Иштвана.

Я не была уверена, кто хуже, посол или верховный жрец. Воспользовавшись тем, что меня отвлекли, чтобы закончить разговор с Райвином, я повернулась лицом к Иштвану.

— У королевы для меня другое сообщение?

— Нет, я пришел по собственной воле.

Взгляд священника метнулся к послу, затем вернулся ко мне.

— Я подумал, что, возможно, вам не помешал бы эскорт до вашей комнаты.

— Я сопровождал принцессу, — сказал Райвин.

Я привыкла бродить по дворцу незамеченной. Соблюдение норм приличия не было потрачено на меня впустую, и я в полной мере пользовалась этим. Я ни за что не собиралась требовать особого отношения сейчас. Я не была наследной принцессой и вообще не стояла в очереди на трон. Не было необходимости повышать свой статус.

— Я уверена, что вас обоих не хватает за ужином, — сказала я. — Почему бы вам не проследовать обратно в столовую, а этот стражник сопроводит меня.

Я не стала дожидаться ответов, прежде чем подойти к сбитому с толку стражнику.

— Пойдём?

Он пристроился рядом со мной, и я ускорила шаг, не оглядываясь, чтобы посмотреть, следуют ли за мной другие мужчины.

Он был новым стражником, моложе меня, но он казался знакомым. Мне стало интересно, видела ли я его в спарринге или за работой во дворце. Я не знала всех стражников, здесь работало так много, но он казался лучшим вариантом, чем позволить любому из других мужчин продолжить путь к моей комнате.

Как только мы свернули в коридор и начали подниматься по лестнице в мою комнату, я оглянулась. К счастью, за нами никто не следовал. Мои плечи расслабились, немного сняв напряжение, которое я сдерживала.

— Спасибо, что дали ему отпор, — сказал стражник.

— Иштвану?

— Послу, — сказал он. — Кажется, многие забывают, что он все еще представляет врага.

Чувство вины захлестнуло меня. Я противостояла ему, но как далеко я бы позволила зайти делу, если бы не появились стражники? Остаток пути до своей комнаты я молчала, внутренне проклиная себя за то, что что-то чувствовала к нему.