Она не шевельнулась. Возможно, она вообще не почувствовала, что рядом с нею кто-то находится. Горе Марии было слишком глубоким и непроницаемым. Она загнала себя в ловушку, погрузила во внутреннюю тьму, которая могла не рассеяться до конца ее жизни.
Я гладила ее плечи, как гладят умирающее животное. Прикосновение заменяло сейчас все слова, но я не была уверена, чувствует ли она мои пальцы. Потом я осторожно приподняла ее, уложила ее голову себе на колени, откинула ей капюшон и стала отирать слезы с ее усталого лица. А они катились и катились из-под сомкнутых век, и морщины служили им руслами. Я молча сидела с нею до тех пор, пока перемена в дыхании не подсказала мне, что королева заснула. Но даже во сне поток слез не оставлял ее.
Выйдя в приемную, я увидела сэра Роберта.
— Вы, — сказала я, не ощущая радости от встречи с ним.
— Да, я. И не надо так кисло смотреть на меня. Я к этой истории не причастен.
— Вы — мужчина. А мужчины почти всегда причастны к тому, что женщины страдают, — тоном проповедника заявила я.
Сэр Роберт рассмеялся.
— Хорошо, я готов признать свою вину, что родился мужчиной. И, желая хотя бы частично ее загладить, я пришел позвать тебя к себе на обед. Тебе с дороги не помешает подкрепиться бульоном и свежим хлебом. Фрукты тоже есть. Идем. Твой малыш уже там. С Уиллом.
Сэр Роберт обнял меня за талию и повел.
— Она больна? — шепотом спросил он на ходу.
— Я еще не видела, чтобы человеку было так плохо, — ответила я.
— Что именно? Кровотечение? Рвота?
— Хуже. У нее разбито сердце.
Сэр Роберт кивнул и открыл дверь в свои покои. Они разительно отличались от великолепных помещений, которые семейство Дадли занимало в пору своего величия и могущества. Но даже три скромные комнаты он обставил с присущим ему вкусом. В двух помещались его слуги, а третью занимал он сам. Там топился камин, над пламенем которого висел котелок с бульоном. Нас ждал стол, накрытый на троих. Когда мы вошли, Дэнни издал звук, похожий на воронье карканье (самый громкий из его звуков), и потянулся ко мне. Я взяла малыша к себе.
— Спасибо, Уилл, — сказала я шуту.
— Твой малыш — настоящее утешение, — признался он.
— Уилл, оставайся с нами обедать, — предложил сэр Роберт.
— У меня нет аппетита, — вздохнул шут. — В нашей стране столько горя, что мой желудок переполнен им. Скоро оно полезет из меня наружу. Боюсь, другая пища в меня просто не войдет.
— Времена поменяются, — ободрил его сэр Роберт. — Они уже меняются.
— Думаю, уж вы-то готовы к переменам, — сказал Уилл, однако лицо его немного посветлело. — При королях вы были в зените могущества. При королеве вы только чудом избежали плахи и топора. Представляю, как вы ждете перемен. Какие надежды вы связываете с будущей королевой, сэр Роберт? Что она пообещала вам?