С этими словами она целует Марию, гладит ее по голове и обнимает.
После ночи, полной раздумий, Иоланда уже знает, что она предпримет, чтобы избавить королевский двор от его прогнившей сердцевины. Она посылает за Рене, Жаном Дюнуа и Пьером де Брезе, ее тремя юными рыцарями, чтобы те приехали в ее дворец в Бурже. Она хочет, чтобы все трое узнали о ее плане, который наконец покончит с развратом, утягивающим в пучину беспамятства их короля – и Францию вместе с ним.
– Мария, моя дорогая, хотя мы встретились в твоих покоях, сейчас я должна попросить нас тебя оставить – не хочу, чтобы ты стала участницей заговора.
И Мария безропотно уходит. «Как хорошо она меня знает», – думает Иоланда. «Никогда не спрашивай, никогда не объясняй», – таков был девиз Иоланды еще тогда, когда был жив ее любимый муж, и Мария следует этому правилу, когда мать встает на стражу ее интересов.
Когда дочь уходит, королева Сицилии обращается к трем молодым людям, которые сидят перед ней:
– Пожалуйста, послушайте меня внимательно. Я не хочу, чтобы вы подумали, будто я приняла это решение поспешно, как следует его не обдумав. Все вы знаете, что любовь к стране и королю стоит для меня на первом месте – этому меня научил покойный супруг. Это я старалась привить и своим детям – и тебе тоже, Жан. Пьер, ты был рядом с моей семьей достаточно долго, чтобы это понять. Все согласны?
Иоланда смотрит каждому в глаза и видит, что никто не избегает ее пристального взгляда – как если бы все они сказали уверенным тоном «Да». Они знают, что произносить это вслух нет нужды. Королева Сицилии сказала правду, и они согласились.
– За те четыре года, что я провела в Провансе, я слышала много историй о том, что король и его приближенные делают за закрытыми дверями. Об этом рассказывали мои осведомители, а порой и кое-кто из вас троих. Истории эти становились все хуже и очень меня беспокоили, ведь я была так далеко и не могла ничем помочь. Когда я вернулась и стала бывать при дворе, король производил на меня впечатление нормального человека, временами мне казалось, что он чересчур бездумен, но в целом Карл был самим собой. Но стоило мне уехать, до меня снова донеслись слухи, что он попал под влияние порочных особ и неудержимо катится по наклонной. Я провела расследование и узнала о некоторых вопиющих преступлениях, совершенных приближенными короля. Они были изгнаны, но снова расположили короля к себе и стали его развращать. А вчера я случайно увидела собственными глазами, в какой компании Карл проводит время, и стала свидетельницей кое-каких занятий его приближенных. Я собрала вас троих, чтобы вы помогли мне решить эту серьезную проблему. Никто не знает его лучше, чем вы, никого так сильно не волнует его будущее, как вас. Если станет известно о том, что происходит при дворе, я боюсь, что ни Бретань, ни Бургундия не подпишут соглашение, над которым мы так старательно работали. До сих пор, чтобы устранять людей, не желающих королевству добра, я шла по исхоженной тропе: предлагала им почести и привилегии, шла на подкуп. Но затем – не сразу, после долгих и мучительных раздумий, – я пришла к выводу, что настало время для более решительных действий.
Все трое беспокойно заерзали на стульях.
– Я провела собственное расследование, и открывшаяся мне истина оказалась еще ужаснее, чем ваши рассказы или то, чему я была свидетельницей. Теперь я знаю, что все слухи, которые так давно до меня доносились, не просто правдивы – все гораздо, гораздо хуже. При дворе царит не только разврат, не только взяточничество: главный министр нашего короля, Пьер де Жиак, и его сообщники из Монтеро открыто наслаждаются своими преступлениями. Они не стесняются грабить дома мелких дворян, ведь ни одна жалоба никогда не достигнет судьи: главный министр об этом позаботится. Я знаю, что эти люди регулярно насилуют жен и дочерей дворян, а если те сопротивляются, то они убивают не только слуг, но и самих дочерей, а потом жен – прямо на глазах у их мужей. У меня есть по меньшей мере два десятка свидетелей этих отвратительных злодеяний.
Она видит, что ее слушатели потрясены. Иоланда и сама была потрясена, когда узнала об этих ужасных преступлениях, и она мучительно думала, как положить им конец.
– Я никогда не прибегала к насилию, чтобы покончить с противником, но на этот раз, кажется, иного выхода нет. Нужно спасти Францию и ее короля.
Все трое – воспитанники Иоланды и знают, что она не потерпит возражений. И они могут быть уверены: все, что она говорит, – правда.
Пьер, Рене, Жан Дюнуа и королева Сицилии собирают небольшую группу своих верных сторонников. Она решает задействовать и печально известного Жоржа де ла Тремойля. Он силен, хорош в бою и ненавидит де Жиака. Де ла Тремойль может подумать, что ему вернут должность, которую узурпировал Жиак, но Иоланда проследит, чтобы король никогда вновь не назначил его на этот пост. А если он будет причастен к заговору с целью устранить де Жиака, они все будут иметь над ним власть, утверждая, что именно он был зачинщиком и вся ответственность лежит на нем – таким образом, потенциально опасный враг также будет устранен. Она рассказывает им о своих намерениях. Де Жиак у короля на особом счету, а поскольку ни один судья не пойдет против короля, все соглашаются, что их план – единственная возможность спасти королевство.
Ночью де Жиака похищают. Его сажают в повозку – связанного, с кляпом во рту и в одной ночной рубашке – и везут в городок за четыре лье от Буржа. Иоланда и ее союзники верхом едут вслед за повозкой. По прибытии местному судье предоставляют множество свидетельств преступления, данных под присягой. Судья узнает, что палач уже выехал из Буржа, и становится непреклонен – никакие посулы не спасают де Жиака. Вердикт вынесен. Жиак приговорен к смерти.
Лица королевы Сицилии, Рене Анжуйского, Жана Дюнуа и Пьера де Брезе остаются безмолвными. Доказательства говорят сами за себя. Присяжные пришли к единому мнению, судья вынес приговор. Их решение единогласно и принято во благо Франции и короля. Если даже кто-нибудь из них и сомневается в законности их действий, он не подает виду. Они ничего не обсуждают, ни о чем не спорят. Их объединяет общая цель – спасти короля и Францию. Для этого необходимо, чтобы герцоги объединились, а такого не случится, если при дворе Карла VII будет происходить то же, что и в последние месяцы. Их челюсти сжаты, взгляды невозмутимы, лица застыли в тусклом свете фонарей, которые они принесли с собой. Город спит, и необходимые слова произносятся шепотом. Они, словно воры, не совершают лишних движений – просто спокойно следуют своему плану.
Однажды де Жиак похвастался, что заключил сделку с дьяволом – отдал ему правую руку в обмен на богатство. Этого он добился. Теперь осужденный требует, чтобы ему отрубили правую руку; взмах топора, и дело сделано. Затем ему на голову надевают кожаный мешок, плотно завязывают вокруг шеи, и де Жиака бросают в реку. Его палачи стоят и смотрят. Никто не произносит ни слова. Жорж де ла Тремойль провожает взглядом последний пузырек воздуха, всплывший на поверхность, покидает остальных и едет обратно в Бурж. И, подумать только, он едет к только что овдовевшей Жанне де Жиак – и женится на ней!
На следующий день заговорщики просят встречи с королем, и Иоланда наряду со всеми остальными рассказывает, как и почему де Жиак был убит. К ее удивлению, король вообще никак не реагирует – ни на рассказ о преступлениях, совершенных его развращенными придворными, ни на новость об убийстве его главного фаворита и министра. Он словно отчасти ожидал чего-то подобного, или даже надеялся, что кто-нибудь избавит его от человека, который имел на него столь сильное порочное влияние.
Мария, узнав обо всем, реагирует так же спокойно, как и все остальные. Когда закон не может защитить невиновных, правосудие должно совершиться другим путем. Все воспитанники Иоланды это понимают.
Что касается самой Иоланды, то ее совесть чиста. Муж объяснял ей, что бывают моменты, когда надо действовать вопреки воле церкви и закона. И она в это верит. Она действовала ради высшего блага – ради Франции и короля.