Заявление русских репрессированных писателей

Москва, ночь с 30 на 31 августа 1992.

Дом писателей России в Хамовниках.

Дорогие соотечественники!

Воспользовавшись событиями 19–21 августа, чудовищной провокацией партократов, новые большевики развернули кампанию ненависти и вражды к инакомыслящим. Идет неутомимый поиск еретиков. Главной мишенью при этом стали люди национально-патриотической ориентации. Тридцатого августа власти Москвы попытались захватить силой здание Союза писателей России. Префект Центрального района Москвы, господин Музыкантский, распорядился опечатать помещение и выгнать писателей на улицу, ссылаясь не на закон, а на «революционное» общественное мнение – точно так действовали комиссары Троцкого. Налицо чрезвычайно опасный поворот леворадикальных сил к методам коммунистического насилия. Мы, писатели, репрессированные в годы большевицкого террора, отсидевшие многие годы в сталинских, хрущевских и брежневских концлагерях и тюрьмах, предупреждаем общественность России и всего мира, что в стране рождается новое чудовище: тоталитарный режим с демократической личиной. Призываем всех честных людей предотвратить опасное развитие событий, ведущих к Гражданской войне.

Олег ВОЛКОВ

Владимир ОСИПОВ

Евгений КУТУЗОВ

Борис СПОРОВ

Анатолий ЗНАМЕНСКИЙ

Леонид БОРОДИН

«Литературная Россия» в те дни писала: «И все, кто собрался под крышей старинного особняка в Хамовниках, кто сейчас несет вахту на посту или отсыпается после вахты, сдвинув стулья, знают одно: если мы сегодня не сдюжим, «охота на ведьм» войдет в нашу жизнь. А значит, снова будут и диктат, и репрессии. И не важно, под каким флагом они будут проходить – под красным или трехцветным, российским» (№ 36 от 6.09.91 г.).

А газета «Наша страна», внимательно следившая из Аргентины за накалом событий вокруг дома писателей-почвенников, сообщала зарубежным соотечественникам: «Писатели-патриоты, среди которых находятся открыто называющие себя православными монархистами Лариса Баранова-Гонченко и Петр Паламарчук, забаррикадировались в Доме Союза писателей в Хамовниках и выразили свою готовность сопротивляться захвату этого учреждения леворадикальными силами» (№ 2145 от 14.09.91 г.).

Уместно привести также из этой газеты следующее сообщение: «…Ельцин заявил, что отказ элитной бригады КГБ «Альфа» исполнить приказ КГБ арестовать Ельцина всеете с одиннадцатью его главными помощниками привел к провалу путча 19 августа. Михаил Головатов, второй командир этой бригады КГБ, заявил, что она смогла бы занять здание, в котором находился Ельцин, в течение 20–30 минут. Но руководство бригады утверждает, что на самом деле бригада никогда не получала такого приказа. В свою очередь, элитная армейская десантная дивизия «Тамань» открыто стала на защиту Ельцина, с полным своим вооружением, в то время как у танковых частей, которым было приказано занять позиции вокруг парламента РСФСР, предварительно были отобраны патроны. Одновременно, как и во времена французской революции, неожиданно возникли «батальоны», действующие на основании «мандатов» некоей специальной следственной комиссии антиконституционной деятельности». Отнимать силой Дом русских писателей в Москве явились представители такого «батальона номер 147» якобы по требованию общественного мнения». («2145 от 14.09.91 г.).

Супостат не прошел. Нам удалось отстоять Дом в Хамовниках (или, как и по сей день, – на непереименованном Комсомольском проспекте), как едва ли не последнее прибежище русских патриотов в столице. Другое прибежище (в Черниговском переулке) появилось позже благодаря настойчивости выдающегося русского скульптора В.М. Клыкова. Префект Музыкантский и шайка «либералов» от КПСС (Евтушенко, Черниченко и их сообщники) вынуждены были отступить. Это была пусть небольшая, но важная победа. Победа русского национального самосознания.

В тот же день, в субботу 31 августа 1991 г. мне пришлось ехать из особняка на Комсомольском проспекте в церковь Ильи Пророка, что в Черкизове, где состоялось отпевание поэта и общественного деятеля, политкаторжанина Юрия Галанскова. Один из зачинателей того общественного движения, которое началось с молодежных встреч 1958–1961 гг. у памятника Маяковскому, издатель самиздатского сборника «Феникс» и «Белой книги» по политическим репрессиям в СССР, борец с тоталитарным режимом, Юрий Тимофеевич Галансков умер 4 ноября 1972 г. в зоне, в тюремной больнице Дубравлага. Власти не позволили родным увезти тело на родину, в Москву, где он провел всю свою недолгую жизнь до ареста. И только теперь, благодаря личной энергии его бывшего солагерника Абанькина, гроб с телом Галанскова перевезен в его родной город. В церкви Ильи Пророка собрались его родные, сестра Елена, друзья и соратники. Присутствовали соотечественники из Зарубежья, в т. ч. Миллер. Похоронен Юрий Тимофеевич на следующий день в Чертаново, на Котляковском кладбище.

Суть творчества и суть всей общественной деятельности Галанскова сводилась прежде всего к неприятию лжи, лицемерия. Он был органически не способен приспособляться, угождать сильным мира сего. Он болел за всех гонимых и отверженных, за всех, кого попирала чешуйчатая длань красного питекантропа. «Это – я, призывающий к правде и бунту, не желающий больше служить, рву ваши черные путы, сотканные из лжи!» Мир праху твоему, наш друг и собрат по общей борьбе.

Несмотря на большую занятость делами в Москве, мы съездили в Киев и там 20 сентября 1991 г. провели совместно с русскими патриотами Украины Столыпинский ход по городу. Минуло 80 лет мученической кончины Петра Аркадьевича. В Печерской Лавре нами были возложены цветы на могилу выдающегося государственного деятеля России. Затем с русскими флагами и большим портретом премьер-министра империи прошли по всему Киеву от Лавры до оперного театра, где в 1911 году подонок Богров убил человека, который был способен предотвратить революцию. На всем протяжении более чем 7-километрового пути, включая Крегцатик, киевляне с радостным удивлением выражали чувства солидарности и дружбы с Россией. У оперного театра, близ места злодеяния, состоялся митинг. В трагические дни развала Отечества, отмечали ораторы (как местные, так и прибывшие из Москвы), мужество Столыпина, его воля и настойчивость в достижении поставленных целей – образец поведения для всех, кто продолжает сохранять верность Великой России, православной Империи.

Я проклинал победу русофобской «демократии», но вскоре после августа был полностью реабилитирован новыми властями и по первому («площадь Маяковского»), и по второму («Вече») делу. Мне было возвращено, наконец, жилье в городе Долгопрудный, который практически вплотную примыкает к Москве, где я был прописан до первого ареста 6 октября 1961 г.

Непотопляемая номенклатура