Почему парились так часто? Чтобы мышцы расслаблялись и людям спалось легче. Да и прогревание по прохладной погоде выступало недурной профилактикой простудным заболеваниям. Болели, конечно, но намного меньше, чем обычно.

В рамках общей физической подготовки бойцы работали на брусьях, турнике, кольцах, отжимались и так далее. Однако у каждого вида войск были и специальные упражнения. Так, например, для саггитариев, то есть, лучников, Ярослав сделал простой, но любопытный тренажер. Два столба, крепко вкопанных в землю. Сверху на ней перекладина, на которой была привязана свободно висящая палка с медным кольцом в центре. Через это кольцо продевалась веревка. На ее дальний конец крепилось отягощение, а за ближний тянули, упираясь второй рукой в палку. То есть, имитируя растяжение лука.

Сначала одной рукой. Потом второй, для симметричного развития мышц, чтобы позвоночник не перекосило. Сначала всего десяток фунтов для отработки техники. Потом все больше и больше. С целью выйти на максимальную тягу, чтобы можно было применять луки с как можно большим натяжением.

И такого добра наш герой навыдумывал в достатке. Всем.

И это – только на физическое развитие.

А ведь был еще и третий день. День, когда легионеры до изнеможения отрабатывали уколы мечом, удары щитом и прочее. Будущие матиарии отрабатывали броски дротиков и работу в связке круглый щит и топор. Именно топор, потому что после перевооружения основного состава на мечи у Ярослава осталось довольно много боевых топоров. Саггитарии отрабатывали практическую стрельбу из лука и различные приемы с ним, вроде приведения его в боевую готовность в сжатые сроки. Там ведь не только натянуть тетиву требовалось, но и установить магазин, который в походном состоянии переносился отдельно. А те же фундиторы мучительно и долго практиковались в работе пращой. До тошноты. Однако уже сейчас, спустя какие-то полгода, они своей фустибулой[38] могли оперировать спросонья в полной темноте на очень приличной скорости и довольно компетентно.

Понятно, ни о какой особой индивидуальной точности речи и не шло, как и в ситуации с луками. Консул Нового Рима делал ставку на залповый «огонь» и работу по групповым целям через обстрел площади. Поэтому слаженность и организованность работы стрелков была на порядок важнее, их индивидуального мастерства в целевой стрельбе.

Да, индивидуальное развитие шло. В целом. Во всем легионе. Но во главу угла ставилась работа коллективная. На работу в строю. На слаженное взаимодействие разных отрядов. И гонял Ярослав своих бойцов до изнеможения. И легионеров, и варягов, которым не давал спуску ни в чем. Так что по вечерам парни просто падали трупами. Особенно в первый месяц. Он слился для них в один сплошной ад. Потом стало полегче. Но не так, чтобы сильно. Ведь нагрузки не снижались, а, наоборот, усиливались.

Другой момент, что наш герой постоянно говорил бойцам о том, что они делают успехи, они молодцы, что завтра у них получится намного лучше, чем вчера. Да и вообще: тяжело в учении – легко в бою. Хотя, конечно, это помогало мало. И, если бы не клятвы, за нарушение которых в эти годы могли взыскать очень сурово, в том числе и свои, то они бы ушли. Слишком уж все было невыносимо. Лишь к весне более-менее адаптировались. Да и то… условно…

Другим способом подсластить пилюлю была кормежка. Она была просто на убой. В дело шло все. И те бочки с соленой селедкой, что привез Рагнар. И закупленное зерно. И часть выращенного картофеля с горохом. И собственные запасы рыбы, мяса и сала. И орехи. И компоты из сушеных ягод с фруктами. И даже мед по воскресеньям. Никогда еще рекруты так хорошо не кушали. Да что рекруты, даже варяги, даром что были не из обычных селян.

Были и потери.

Пять рекрутов и три добровольца[39] не выдержали нагрузок и умерли. Сложно сказать от чего. Где-то сердце отказало. Где-то еще что-то. А один не справился с воспалением легких, которое подхватил на тренировке. Остальные же сдюжили. Не обошлось без проблем, срывов и истерик, но ребята в целом справились.

Лучше всего, конечно, выступили старые легионеры, которые имели определенную базу. Однако и новички за эти полгода подтянулись очень прилично. Их не стыдно было бы брать даже в армию лучших дней Древнего Рима. Да, не без оговорок, так как маршевой подготовки у них не было от слова вообще. Пока не было. Да и в план опыта, психологической закалки и прочих аспектов, которые без практики не получить, имелись трудности. Но в остальном – прям хорошо. Особенно в плане сплоченности и слаженности.

Но главное – бойцы восприняли начало похода как избавление от этой пытки. Да, они к ней привыкли. Да, она стала ими выдерживаться намного легче. Но тяжелой и изнурительной пыткой от того быть не перестала. Из-за чего настроение у них взлетело до небес. И радости было полные штаны. Вот в таком настрое они и прибыли к Новой Трое – встречать северян и помогать им на волоке.

Рагнар не медлил.

Балтийское море в те годы не так сильно замерзало, как в Малый Ледниковый период, характерный для XIV–XIX веков. Поэтому славный викинг загодя собрал своих союзников и подошел к устью Западной Двины, когда та еще только начинала вскрываться. И по очистившейся воде, не простаивая ни единого лишнего часа, пошел к Новой Трое. Всем кагалом.

– Ого! – Воскликнул Рагнар, взглянув на своих варягов, что по осени сватал в войско консула. – Ты что с ними делал такое? Ворожбу творил?

– Это была самая тяжелая зима в моей жизни! – Широко улыбаясь заявил один из его дальних родственников, что был среди этих варягов. Вместо Ярослава, который ограничивался вежливой молчаливой улыбкой. – Но мне понравилось!

Ивар тоже промолчал, задумчиво разглядывая, впрочем, не своих северян, а тех дистрофиков, что видел по осени. Преображение их было настолько разительное, что пугало и завораживало.

Немного еще постояли-поболтали. И принялись за дело. Требовалось переправить большие боевые корабли из бассейна Балтийского моря в реку, впадающую в Черное море. Сначала по притоку Западной Двины. Потом по короткому волоку. И далее сплавить по притоку Днепра, накапливаясь у Нового Рима.