— Сначала ты мне расскажешь, что сделал со Светой? — жестко сказал Николай Егорович. Тупая ухмылка сползла с его лица, губы сжались в узкую полоску.

— О, Господи! — вырвалось у Тихона. — Развяжите! Я со Светой ничего не делал.

— Где она? — повышая голос, спросил Николай Егорович. В его глазах стал разгораться прежний сумасшедший блеск. — Я хочу знать, что ты с ней сделал, сопляк?

— Сходите в милицию, спросите у них, где Света? — устало, произнес Тихон.

— Я там был. Они не черта не знают! Они вообще не ищут ее! — рявкнул Николай Егорович и отвернулся.

— Так давайте же искать вместе! — воскликнул Тихон.

— Ишь, хитрюга, — Николай Егорович вновь повернулся и зашипел, буравя безумным взглядом. — Хочешь, чтобы я тебя выпустил? Не выйдет! Моя дочь жила тихой скромной жизнью, а когда появился ты — она исчезла. Что ты ей наговорил? Что ты с ней, сволочь, сделал? Пока ты мне все не расскажешь, я тебя отсюда не выпущу. Так и заруби себе на носу! Ты еще не понял, что я готов на крайние меры? Я ни перед чем не остановлюсь! Ну, так что, будешь говорить?

Тихон грустно молчал. Николай Егорович, сначала представший перед ним вменяемым мужчиной, вновь превратился в озлобленного, дышащего яростью зверя.

— Я… — у Тихона снова заныло в боку. Он всем телом ощутил полную беззащитность перед этим разъяренным человеком и лихорадочно думал, как потянуть время. — Я подумаю, — выпалил он, когда Николай Егорович со зловещим оскалом вплотную приблизился к нему. — Который сейчас час?

— Девять вечера, — машинально взглянув на часы, ответил отец Светы.

«Какой ужас, я здесь уже целый день!» — подумал Тихон и мгновенно почувствовал страшную жажду.

— Пить! Дайте воды, — с мольбой попросил он.

Николай Егорович расплылся в довольной улыбке.

— Вот! Ты уже сломался! — Николай Егорович радостно тыкал в Тихона пальцем. — Я тебе не дам воды. Воды ты не дождешься! Я тебя больше не буду бить. Я буду ждать, когда за глоток воды, ты мне маму родную продашь. Ну, так как, расскажешь, что сделал со Светой? Молчишь? Ну, ну! Я сейчас.

Николай Егорович скрылся наверх, потом вернулся, держа в руках бутылку минеральной воды «Боржоми».

— Ехал к тебе, дай, думаю, куплю. Парень, наверное, пить хочет. — Он сдернул пробку о деревянную ступеньку. Из бутылки раздалось радостное шипение. Николай Егорович поднес бутылку к губам и звучно глотнул. Кадык на горле дернулся вверх-вниз, отмеривая большой глоток пузырящейся минералки.

Заколов облизнулся, жадно наблюдая, как капелька влаги скользит по подбородку.

— Холодная, в буфете купил, — блаженно объяснил Николай Егорович, вытирая губы. — Хочешь? — И он подставил бутылку под нос Тихону.

Заколов кивнул, вытянул губы, уже ощущая радостную свежесть воды. Но горлышко бутылки отдалилось.

— Говори, сволочь, где моя дочь? — крикнул Николай Егорович. — Ну! Или сдохнешь здесь!