Прикрывать остался сам. Я отъехал за угол ближайшего дома, дождался, пока он запрыгнет в фургон и вдарил по газам. Нас никто не преследовал.

Дорогу особенно не выбирал, петляя, а потому несколько удивился, когда заметил впереди, через Москва-реку, очертания Кремля.

— Прямо в гости к президенту катим, — сообщил я корешам по рации.

— Он нам не нужен, — отозвался Гарибальди. — Не сегодня.

— Слушай, а давай по Красной площади прокатимся!

— Не стоит.

— Ну давай! Там нас никто не ждёт. Проедем разик, и всё.

Гарибальди помолчал.

— Ну попробуй.

Я въехал на мост, а ещё спустя несколько секунд, пролетев мимо заставленного ремонтными лесами собора Василия Блаженного, затрясся по брусчатке Красной площади. Немногочисленный народ, чего-то забывший здесь, торопливо разбегался в стороны.

К горлу подкатил восторг. Даже кричать захотелось. Слева по борту проплывал опростанный капиталюгами мавзолей, уже без гордой надписи «Ленин» и без Владимира Ильича внутри, выше него, над резиденцией президента, верного слуги мирового капитала, вяло трепыхался на ветру этот ужасный триколор, который всем своим видом, в отличие от единого красного советского полотнища, намекал, что Россия неизбежно распадётся как минимум на три части, — и момент возвышения над всем этим дерьмом был прекрасен. Кто в эти мгновения управлял Россией? Кащей Бессмертный Путин? Да нет же, нет! Мы ей рулили, мы над ней властвовали. Свободные предвестники светлого будущего, которое рано или поздно наступит.

От избытка чувств я высунул автомат в окно и стал палить в воздух.

— Это наша страна! — заорал я. — Мы в ней хозяева!

Кислая, которой то ли передалось моё настроение, то ли оно снизошло на неё само по себе, принялась стрелять со своей стороны кабины.

— Смерть капитализму! — смеялась она. — Свобода, равенство, братство!

Краем глаза я заметил, что нас снимали на камеру. Парень в красно-синей куртке вёл её вслед движению «Газели». Снимай, чувак, снимай! Друзьям показывай, в интернет выкладывай, не весь его ещё покорили капиталюги. А потом и к нам присоединяйся.

— Что за стрельба? — раздался в ухе обеспокоенный окрик Антона. — Кто атакует?

— Да никто, — ответил я. — Сами. В воздух.

— Прекратить! — сурово отдал он приказ.

Да мы и так уже прекратили.