Следующей была королева Нидерландов Вильгельмина, почтенная женщина шестидесяти трех лет. График приемов был расписан таким образом, что ждать монархам не приходилось, к процедурным вопросам подход был очень серьезный, никаких намеков на бедных родственников на приеме у богатого дядюшки. Сталин королеву обаял по полной программе. Наговорил комплиментов о ее роли в сопротивлении нацистам, упомянул о храбрых голландских моряках, сражавшихся с агрессорами (Япония напрямую не называлась ни разу, но было понятно), ловко перешел на тему потери колоний и, как следствие, ресурсов. Проанализировал состояние голландской экономики в сложившихся условиях и вывел проблемы, с которыми столкнется страна в ближайшем будущем. Расписал предлагаемое сотрудничество с СССР и его несомненные преимущества, подчеркивал взаимовыгодность и взаимоуважение в отношениях, равноправное партнерство. Королева к разговору также была готова, и подготовил ее в значительной степени Северов. Как и Кристиан, Вильгельмина провела консультации со своими советниками по экономическим вопросам и знала, что русские не лукавят. Предложения Советского Союза были очень заманчивы как в экономической сфере, так и в военно-технической. С армией и флотом у Голландии был полный швах. А русские вели себя корректно, силой не давили, хотя могли. В итоге также договорились о подготовке договора, особо оговорив неучастие третьей стороны. Королева, улыбаясь Северову, завершила визит, а Сталин снова выразил удовлетворение работой Олега.

Бельгийский принц-регент Шарль, сорокалетний мужчина, правивший страной в отсутствие короля Леопольда III, которого парламент обвинил в коллаборационизме, был убежденным англофилом. Впрочем, принц-регент был не дурак и понимал, что сила на стороне СССР, поэтому излишняя непримиримость и высокомерность в отношениях неуместны. Тем более что действия Советской военной администрации никакого ущерба, в том числе морального, его стране не наносят. Общение пошло по уже отработанной схеме, проблемы в экономике, взаимовыгодное сотрудничество, договор. Принц был изначально настроен по этому поводу гораздо более пессимистично, но Сталин и здесь нашел подход. Шарль очень любил море, поэтому получил предложение не просто к экономическому и военно-техническому сотрудничеству, а конкретному участию в управлении совместными военно-морскими силами. Разумеется, над проектом двустороннего договора будет работать группа дипломатов. Шарль покинул кабинет Сталина в неплохом настроении, тепло попрощавшись с Северовым, что не укрылось от Сталина, который в третий раз выразил ему свое удовлетворение.

А вот с четой великих герцогов Люксембурга вышел конфуз. Нет, все произошло строго по протоколу и в уже известном ключе, правда, маленький Люксембург не имел многочисленных развитых отраслей экономики, но Сталину, на основании выкладок Северова (основанных на знаниях начала следующего века), было что предложить его правителям. Все прошло нормально, но в конце встречи герцогиня Шарлотта призналась, что в благородном семействе случилась большая проблема, двадцатилетняя принцесса Мария-Аделаида без памяти влюбилась в Гену Качалова и вбила себе в голову, что хочет и может выйти за него замуж. Сталин улыбнулся и ответил, что молодым девушкам свойственно влюбляться в красавцев военных, но он прекрасно понимает, что принцесса не просто девушка, а член правящей семьи, что накладывает на нее особую ответственность. Тут же он заметил, что полковник Качалов тоже не рядовой офицер (супруги заметно напряглись), но тему брака с ним развивать не стал, сказал лишь, что если это простая детская влюбленность, то она пройдет, как только появится новый объект для обожания. А настоящая любовь проверяется испытаниями, и этого добра (испытаний) у него хватает, может устроить хоть сейчас. Разумеется, касаться они будут в первую очередь полковника Качалова, а что касается принцессы, то здесь все в руках ее родителей. Герцогиня несколько оторопела от такого предложения, а вот Феликсу оно неожиданно понравилось. В свою очередь, маршал Жуков пообещал провести с полковником Качаловым дополнительные воспитательные мероприятия, но в любом случае никакого ущерба девичьей чести принцессы допущено не будет. Супруги несколько успокоились и поблагодарили господина Сталина и руководство Советской военной администрации за понимание и участие в делах герцогства. На этой позитивной ноте встреча завершилась.

Далее был торжественный обед с участием Сталина и приглашенных руководителей государств, на котором произносились тосты за будущее сотрудничество и выражались надежды на то, что эта война последняя из мировых.

После обеда Сталин принимал фон Бека и фон Шуленбурга. Немцы про план Моргентау уже слышали, хоть и в самых общих чертах. И нельзя сказать, что он оставил их равнодушными, особенно после слов одного из серьезных американских политиков о двадцати – двадцати пяти миллионах немцев, которых надо вывезти из страны или уничтожить. В то, что этот план начнет успешно претворяться в жизнь, никто не сомневался, так что немцы были очень расстроены и готовы были сделать все, чтобы никаких оккупационных зон на территории Германии союзникам выделено не было. Впрочем, они прекрасно понимали, что никто их мнения спрашивать не будет, поэтому единственная надежда – позиция СССР. Иосиф Виссарионович всех карт раскрывать, разумеется, не стал. Но с основными позициями плана объединенной Европы ознакомил. Этот план вызвал у немцев живейший отклик, они выразили готовность всемерно содействовать его осуществлению. Фон Бек также выразил огромную признательность Советскому Союзу за тот порядок, который поддерживается в стране, за начинающие нормально работать структуры управления и предприятия, за то, что немцы не мрут от голода и болезней. На лице Сталина, видимо, что-то отразилось, и Шуленбург, долго живший в России, все понял.

– Господин Сталин! – сказал он. – Мы все отчетливо осознаем, что в Советском Союзе очень много своих проблем и они вызваны, к сожалению, действиями Германии. Поверьте, мы сделаем все, чтобы это больше не повторилось и чтобы эти последствия были ликвидированы как можно быстрее. У СССР не будет союзника более преданного, чем новая Германия. Это не пустые слова, поверьте.

Что творилось в душе Сталина, можно только догадываться. Однако стоящие перед ним немцы отказались участвовать в авантюрах своего фюрера, что уже о многом говорило, и устроили заговор с целью его ликвидации. Да, они не были коммунистами-антифашистами, но их вклад в общее дело был, безусловно, весомым. Поэтому Верховный Главнокомандующий размеренно сказал:

– Впереди у нас очень тяжелые испытания, испытания на прочность, на порядочность, на веру в людей. Остается только надеяться, что мы пройдем их достойно, пройдем все вместе.

Дальше Сталин предоставил слово заместителю главноначальствующего Советской военной администрации в Европе генерал-майору Северову, который в общих чертах разъяснил присутствующим планы по взаимодействию в военно-технической области на ближайшую перспективу. А это рабочие места для достаточно большого количества немцев. Помимо подводных лодок, БДБ, зенитных и танковых артсистем и реактивных самолетов весьма значимым проектом стало перевооружение бывших итальянских линкоров немецкими 380-мм орудиями, аналогичными стоявшим на «Бисмарке» и «Тирпице». Оценив размеры предстоящих работ, немцы еще более повеселели. Прощаясь, фон Бек и Шуленбург еще раз поблагодарили Сталина и выразили надежду на плодотворное сотрудничество. Шуленбург также сделал комплимент Верховному Главнокомандующему за прекрасный подбор кадров военной администрации.

До конца дня состоялись встречи с представителями руководства Чехословакии, Австрии и Венгрии. С новыми правительствами Болгарии, Румынии и Югославии встречи должны были пройти несколько позже.

Поздно вечером Сталин подвел итоги, хотя было видно, что он очень устал. Иосиф Виссарионович выразил свое удовлетворение и поблагодарил Жукова и Северова за проделанную работу.