Перед выпиской стало известно, что представления Северова по награждению участников последнего боя удовлетворены, вручать будет Жуков. Винтик и Шпунтик, полные кавалеры ордена Славы, получили по Красной Звезде, как и Михалыч. Булочкин получил Отечественную войну 2-й степени (а командующий ГАОН получил втык из Ставки, за дело, надо сказать). Впрочем, ребята не загордились, лежа в госпитале, времени зря не теряют, готовятся к экзаменам. Если все пойдет хорошо, то через месяц закончат курс техникума и получат дипломы о среднем специальном образовании. А с ними и совсем другие перспективы по службе. Офицерские погоны Глазову и Шведову и так положены, как полным кавалерам Славы, но пока не вручили, ждали Северова. Также все награждены медалью «За победу над Германией», правда, вручат ее попозже, не успели еще изготовить.
Василиса родила мальчика, крепкого карапуза, которого Булочкины решили назвать Георгием. Петрович светился счастьем, даже голос у него становился другой, когда он говорил о сыне. Олег пообщался с ним немного по рации, а потом они с Настей выбрались на местную барахолку и приобрели молодым родителям подарки, удобную детскую коляску и комплект одежды для младенца. Одежда была пока велика, здесь детей долго пеленают, но со временем пригодится. Девушка сама доставила подарок и передала от Булочкиных большое спасибо и множество приветов от всех выздоравливающих.
Формирование сводного полка для парада Олег свалил на Булочкина, обговорил только самое основное. Петрович был прекрасным строевиком, Аверин тоже, поэтому ребят они подготовят как надо, тем более что кое-какой опыт имеется, Рогов до сих пор вспоминает, как его на базе принимали. У самого Северова навыки строевой подготовки были неплохие, все-таки окончил военное училище в прошлой жизни.
Хотя забот хватало, но и свободное время имелось, так что Северов смог спокойно сам для себя расставить по полочкам некоторые итоги Великой Отечественной войны, сравнивая их с теми, которые были ему известны из прошлой жизни. Впрочем, подходить к этим сравнениям следовало очень аккуратно, Олег помнил, что данные разнились очень прилично и у разных исследователей и источников могли отличаться в разы. Когда подполковник Северов учился в академии, назывались цифры от 7 до 46 миллионов, хотя большинство сходилось на 26–27 миллионах человек. Потери военнослужащих подсчитать тоже оказалось не так просто, Олег запомнил, что только числившихся пропавшими без вести, а затем вторично призванных оказалось почти миллион. Всего в прошлой истории говорили о 8,5–12 миллионах военнослужащих. Сейчас людские потери подсчитают еще нескоро, но приблизительные оценки есть, получается, что они составляют порядка 20 миллионов человек. По крайней мере, такие данные озвучили последний раз в Ставке. Может быть, окажется даже меньше, ведь количество мирных жителей, угнанных немцами с оккупированных территорий, и бывших военнопленных оценили более чем приблизительно, работа предстояла большая. В любом случае «сэкономлен» не только год войны, но и потери примерно на 7 миллионов человек меньше. Нехорошо, наверное, так говорить о людях, но это та самая статистика.
С Германией все сложнее, Олег помнил только общую цифру, то ли 12, то ли 13 миллионов человек, но получалось, что потери Третьего Рейха и его союзников также уменьшились, в том числе за счет того, что пленных здесь намного больше.
С территориями тоже получалось существенное отличие, Красная Армия освободила почти всю Европу, за исключением Франции, а Испанию и Португалию никто и не оккупировал, оставались также Швейцария и остров Сицилия. Дорогого стоил свободный проход через Босфор и Дарданеллы, а также Нахимовск, бывшая турецкая база Чанаккале. Тут с известной Северову историей даже сравнивать нечего, к тому же Вторая мировая война еще не завершена, на Тихоокеанском театре военных действий и вообще в Азии границы и зоны влияния тоже прежними не останутся. Но, помимо собственно территорий, это еще и население, промышленный потенциал, другие ресурсы. С жителями и правительствами государств, которые освободила Красная Армия, предстояла долгая и кропотливая работа, начинать ее прямо сейчас Олегу и предстояло. О собственной роли в том, что итоги войны оказались столь значительно отличающимися, Северов не думал. И дело не во врожденной скромности. Во-первых, никакой «той истории» здесь ни для кого, кроме него, нет. Во-вторых, оставшиеся в живых Петровский, Снегов, Остряков и многие другие внесли в Победу огромный вклад, а Северов и в прошлой жизни даже мобилами ни с кем не мерился, сейчас тем более. В общем, итоги войны давали большое удовлетворение и внушали нешуточный оптимизм, и не ему одному.
После окончания лечения сразу пришлось лететь в Люксембург, знакомиться с Шарлоттой, великой герцогиней Люксембургской, и ее супругом принцем Феликсом Люксембургским, он же Феличе Бурбон-Пармский. Правящее семейство покинуло Люксембург незадолго до немецкой оккупации и теперь возвращалось домой. Герцогиня Шарлотта была очень любима народом, поэтому хорошие отношения с ней были важны. Начальствующим Советской военной администрацией в герцогстве был назначен полковник Качалов, молодой тридцатилетний танкист, в совсем недавнем прошлом командир танковой бригады. Умный, шустрый, осторожный, образованный, окончил уже после начала войны Академию им. Фрунзе, кавалер шести боевых орденов, красавец, гитарист, баянист и певец с прекрасным голосом. Его Северов взял с собой, а везла их гвардии младший лейтенант Горностаева на своем САМ-30. Лететь было около шестисот километров, целых три часа, так что с Геной Качаловым они успели многое обсудить.
Герцогиня с мужем прибывали 18 мая на самолете из Англии, так что было время для подготовки торжественной встречи. Взвод осназа АСС снова играл роль почетного караула от Советской военной администрации, Северов и Качалов по такому случаю надели парадные мундиры, Северов в морской форме при кортике, Качалов, правда, без сабли (всю жизнь танкистом был, ни секунды в кавалерии не служил, железяка эта только в ногах путается!). По придирчивому мнению Северова, встреча вполне удалась, подкачали местные, может, от избытка чувств, а может, подзабыли уже это дело. Впрочем, супруги остались довольны, это главное.
Разрушения в герцогстве были невелики, потерь среди гражданских также почти не имелось, поскольку боевых действий на территории Люксембурга не велось. На коллаборационистов Люксембург также оказался небогат, так что забот у Гены Качалова нашлось немного. Немногочисленных немецких пленных выводили в Германию, процесс должен был завершиться в течение недели. Качалову надлежало наблюдать за процессом формирования местной вертикали власти, помогать со снабжением, блюсти интересы СССР.
Из Люксембурга Олег вылетел в Брюссель уже на следующий день, час полета – и на месте. Начальствующий Советской военной администрации в Бельгии генерал-майор Злобин оказался человеком мягким и добродушным, несмотря на фамилию. Ему активно помогал Иван Тимофеевич Бобров. Северова представили принцу-регенту Шарлю. Король Леопольд III, находившийся в плену в Германии и освобожденный Красной Армией, в страну не возвращался, поскольку правительство запретило ему это делать как коллаборационисту. Лезть в такие дела ни Жуков, ни Злобин не стали, сразу дали понять, что это внутреннее дело самих бельгийцев. В Бельгии Олег пробыл неделю, объехал страну вдоль и поперек, несколько раз общался с принцем-регентом по проблемам и путям их решения.
Следующей точкой стал Амстердам, на этот раз компанию Олегу составил Бобров, который познакомил Северова с королевой Вильгельминой. Снова неделя по прежнему сценарию, поездки по стране, общение с политиками и королевой, с начальствующим Советской военной администрации генерал-майором Сазоновым. Северов экономистом не был совсем, но как образованный в прошлой жизни человек про план Маршалла слышал. В прошлой жизни Олег много читал, особенно после выхода в отставку в свободное от работы время. Так что в его голове начал рождаться план по развитию экономики европейских стран, находящихся в зоне влияния Советского Союза. Этот план должен был быть свободен от недостатков плана Маршалла, поскольку не предполагал получение экономической выгоды СССР в ущерб другим странам и попадание в зависимость от Советского Союза. По крайней мере, явное и откровенное. Ведь если прочные связи удастся сформировать, причем завязав на СССР (что не так уж и трудно, учитывая потребность в сырье), то это и будет зависимость, но добровольная и выгодная всем.
В Датское королевство Северов летел уже с наметками плана в голове. Жаль, конечно, что нет Интернета, в котором можно быстро почерпнуть все необходимые сведения, но время было. Лишние несколько дней ничего не решают, конференция в Потсдаме намечена на август, успеем.
В Дании Олег пробыл десять дней, тоже много ездил и летал. Здесь было попроще, поскольку практически никаких разрушений не было, промышленность не пострадала, значимой убыли населения тоже нет. С начальствующим Советской военной администрации генерал-майором Тимофеевым они поняли друг друга сразу. Кристиан Х отнесся к Олегу несколько настороженно, но постепенно успокоился, особенно когда узнал, что генерал Северов не только бравый офицер, но и сторонник взаимовыгодных соглашений.
По Германии Олег пока ездить не стал, времени оставалось немного, связывался с руководством Советской военной администрации в Германии, просил подготовить нужные сведения, а также дал аналогичные задания по Австрии и Чехословакии.
Затем засел в Потсдаме и к 15 июня набросал проект плана по экономическому развитию советской зоны влияния в Европе. Основными целями плана были развитие экономик стран советской зоны и СССР и повышение уровня жизни населения. Документ, по мнению Северова, получился мощный. Разумеется, он годился только в качестве эмбриона, так сказать договора о намерениях, концепции дальнейших действий. Выкладки были приблизительными, но ориентиры давали. Кроме того, к проекту прилагалась докладная, в которой Северов изложил свои соображения по предполагаемому развитию событий. Олег не сомневался, что в этом варианте истории все равно появится и свой план Маршалла, и НАТО, и прочие пакости, все это в общих чертах обосновал и представил проект как вариант противодействия. Олег немедленно переправил проект и докладную Сталину и занялся другими актуальными вещами.
На стапелях верфей находились в разной степени готовности около сотни подводных лодок типа XXI, причем немцы начали их строить по секциям. Текущее положение дел несколько опережало известную Олегу историю примерно на год. Этот задел надо было использовать с умом. Северов составил докладную Кузнецову, в которой предложил организовать достройку лодок с учетом отечественных наработок, заодно провести стажировки наших специалистов на немецких верфях, пусть познакомятся с немецкой культурой производства. Также предложил возобновить выпуск быстроходных десантных барж, имея в виду в том числе военные действия на Дальнем Востоке. Это были легкобронированные корабли грузоподъемностью более ста тонн, хорошо вооруженные, с малой осадкой. Они были гораздо удачнее американских кораблей аналогичного назначения, поэтому Северов организовал поиск и сбор всех имеющихся барж и возобновил производство в максимальном объеме. Готовые кораблики немедленно перегонялись по железной дороге на Дальний Восток. В наркомат обороны ушла докладная по поводу использования немецких наработок по вооружениям. 75-мм пушка KwK 42, устанавливавшаяся на «Пантеру», могла быть использована в разработках бронетехники для морской пехоты и ВДВ. Были мысли и о применении мощной 88-мм танковой пушки KwK 43 L/71, под которую немцы так и не успели сделать танк. Аналогичные мысли были по реактивным самолетам, свои, с гораздо более высокими характеристиками, ожидались позже, но зачем добру пропадать.
Тем временем события во Франции закрутились очень лихо. Высадка союзников во французских портах совпала с капитуляцией Германии, да и войска из Франции были основательно выкачаны, поэтому сопротивление оказали немногочисленные подразделения фанатиков из ваффен СС. Учитывая «любовь» французов к англичанам, американцы предложили им с высадкой подождать, но британцы были настроены решительно, им ли, победителям, этих лягушатников бояться. И вообще, с учетом военных действий против флота союзников, не пора ли вишистской Франции тоже капитуляцию подписать? Высадка производилась в портах как простая выгрузка, а не десант на вражескую территорию. Американцев французы не тронули, а вот англичан потрепали серьезно, в момент выгрузки они были весьма уязвимы. Конечно, потери были несерьезные даже в сравнении с отдельными боестолкновениями в Северной Африке, но сам факт! Британцы сопротивление подавили, да и американцы вписались, что им доверия со стороны французов не добавило. Теперь союзники всерьез рядились по поводу того, считать Францию союзником Рейха или нет и что с ней теперь делать. За всем этим спокойно наблюдал Советский Союз, причем, в отличие от Франции, порядок в советской зоне был куда более приличным, да и какого-либо серьезного недовольства со стороны правительств и граждан не проявлялось.
Пришлось поездить и полетать по объектам на территории Союза, принять участие в «зачетных» учениях морпехов, десантников и спецназа. Северов остался доволен.
22 июня Северов прилетел в Москву, чтобы готовиться к параду. Сводный полк армии особого назначения сначала усиленно тренировался на авиабазе № 1, затем 15 июня прибыл в Москву. Булочкин подошел к вопросу формирования и подготовки полка со своей обычной обстоятельностью. В сводный полк попали наиболее отличившиеся летчики всех полков, осназовцы АСС, десантники, морпехи и спецназовцы-разведчики. Из командования армией в параде участвовали, кроме Северова, только Булочкин и Колычев. Беренс отказался сам, возраст, да и ростом не вышел, а Вологдин из-за ранения строевым ходил неважно. Разумеется, в полк вошли дважды Герои и Герои Советского Союза из 7-го полка, начинавшие еще в 33 ИАП, Шведов с Глазычевым, да и другие авиаполки обижены не были. Винтик и Шпунтик все-таки закончили обучение в техникуме и получили дипломы о среднем профессиональном образовании. Так что на парад они ехали уже офицерами. А вот Михалыч в список не попал, в приказе на формирование сводных полков возраст был ограничен, но он особо не расстроился. Месяц интенсивных тренировок даром не прошел, когда проверяли строевую выучку прибывших сводных подразделений, Штеменко остался очень доволен и объявил им благодарность.
Сводный полк армии особого назначения сильно отличался от полков фронтов. В армии было много авиационных подразделений, поэтому в строю было много летчиков, из пяти батальонов двухротного (по сто человек в роте) состава два было офицерских, один батальон был из морпехов, один из десантников, один из осназовцев, спецназовцев и бойцов теперь уже дивизии Аверина. Летчики были в морской форме при кортиках, остальные – с автоматами «АКС-43». Форму своим Олег пошил еще в Европе, изрядно отойдя от общепринятого стандарта для моряков и сузив ширину брюк до принятой в его время. А форму для десантников, морпехов и спецподразделений Северов придумал сам, получив разрешение Верховного, вернее, разработал ее на основе более поздней советской. Морпехи теперь щеголяли в черной форме с черными беретами, десантники – в хаки и голубых беретах, спецназ – в хаки и краповых, причем у всех были тельняшки. Когда полк выстроился в новой форме, занимавшиеся подготовкой парада генералы Артемьев и Штеменко долго качали головами. Выглядел полк великолепно, новая красивая форма сидела как влитая, да и наградами орлы Северова обделены не были.