Но, так как 9 августа небо над городом Кокура затянуло облаками, американские пилоты не увидели цель. Тогда они изменили планы и решили сбросить бомбу на запасную цель – Нагасаки. Но все снова пошло не так. Когда бомба была сброшена, ветер отнес ее к северу от военных заводов, над которыми она должна была взорваться, и она взорвалась над собором.

Если это правда, то американские военные летчики не целились в собор Ураками. Это было божественное провидение. Нет ли глубокой связи между разрушением Ураками и окончанием войны? Не было ли Ураками – единственное святое место во всей Японии[75] – выбрано агнцем, сожженным на жертвеннике во искупление грехов, совершенных человечеством в мировой войне?

Человеческий род унаследовал грех Адама, который вкусил плод запретного дерева, и грех Каина, который убил брата. Мы забыли, что мы – дети Божьи, мы верили в идолов, мы не следовали закону Любви. Радостно мы ненавидели друг друга, и с радостью мы убивали друг друга. И вот теперь появилась возможность положить конец этой огромной и дьявольской войне. Но для того, чтобы восстановить мир, недостаточно покаяться, мы должны были получить прощение Бога через жертвоприношение.

До взрыва бомбы над Ураками у Бога было много возможностей закончить войну. Немало городов были полностью разрушены. Но они не были подходящими жертвами, и Бог их не принял. И только когда Ураками был уничтожен, тогда и только тогда Бог принял жертву. Услышав плач рода человеческого, Бог вдохновил Императора издать священный указ, которым войне был положен конец.

В Японии, где нет свободы вероисповедания, несмотря на гонения, мы четыре сотни лет храним свою веру, веру, обагренную кровью мучеников. Даже во время войны собор Ураками не переставал молиться о вечном мире. Разве это не был тот непорочный агнец, которого нужно было принести на алтарь Божий? Благодаря этому были спасены десятки миллионов людей, которые должны были страдать от новых войн в будущем.

Как благороден, как величественен был тот огонь всесожжения 9 августа, когда собор вспыхнул, а пламя рассеяло мрак войны и принесло свет мира! Несмотря на всю нашу скорбь, мы увидели в этом что-то прекрасное, чистое и возвышенное. Восемь тысяч душ вместе с первосвященником вознеслись на небеса. Все без исключения были хорошими людьми, о которых мы глубоко скорбим.

Как счастливы эти люди, которые покинули мир, не зная о капитуляции своей страны! Как счастливы эти чистые души, агнцы, ведь они сейчас с Богом!

По сравнению с ними как несчастна судьба тех, кто выжил.

Япония завоевана.

Ураками полностью уничтожен.

Горы пепла и щебня лежат перед нашими глазами.

У нас нет домов, нет еды, нет одежды.

Наши поля опустошены.

Ничего не осталось.

Посреди руин мы стоим группами по двое-трое, в недоумении глядя в небо.

Почему мы не закончили наш земной путь вместе с близкими в тот день, в то время? Почему мы должны влачить жалкое существование?

Потому что мы грешники. Да! Теперь мы действительно видим чудовищность наших грехов! Мне оставлена жизнь, потому что я еще не искупил грехи. Остались жить те, кто был так глубоко укоренен в своих грехах, что оказался недостоин предстать перед Богом.

Путь побежденной нации, по которому теперь должен идти японский народ, труден и несчастен, а контрибуции, наложенные Потсдамской декларацией, – огромное бремя. Но этот болезненный путь, которым мы идем, неся свой крест, разве это не путь надежды, который дает нам – грешникам – возможность искупить грехи? «Блаженны плачущие, ибо утешатся» [76].

Мы должны с верой искренне идти по пути искупления. И пока мы живем в голоде и жажде, обливаемся потом и кровью, давайте вспомним, как Иисус Христос нес свой крест на Голгофу. Он даст нам мужество. «Господь дал: Господь взял. Да будет благословенно имя Господа!»[77]

Давайте поблагодарим Бога за то, что Ураками был выбран в качестве жертвы для всесожжения. Давайте поблагодарим Бога и за то, что он принял эту жертву и в мире снова воцарился мир, а Япония получила свободу вероисповедания.