– В Новом Завете сказано так: «Предоставьте месть Мне, Я воздам»[70]. Только Бог может наказать тех, кто несправедлив в Его глазах. Месть – это не наше дело.
– А что нам сейчас делать, как быть?
– Чтобы найти путь, я сижу и размышляю в этой маленькой хижине. Но пока я не нашел ответа.
– Мне бы тоже хотелось побыть где-нибудь в тишине и поразмышлять над этой проблемой.
– Тогда иди в горы и думай! Если вы останетесь в ужасной суете этого мира, вы будете бегать кругами, так и не найдя путь. Вы станете людьми, которые только и делают, что суетятся. Неподвижно стоят синие горы, а белые облака приплывают и уплывают. Я постоянно смотрю на три вершины горы Мицуяма и продолжаю молча размышлять.
Мои посетители ушли в задумчивости. Глубокая тишина опустилась на хижину. Я слышал, как разговаривает сама с собой моя пятилетняя дочь Каяно. Выйдя на улицу, я увидел, что на камнях, хранящих следы атомного взрыва, были разложены черепки, разбитая посуда, осколки бутылок и зеркал. Все подружки Каяно погибли, поэтому она играла в дочки-матери одна, с головой куклы. Она приговаривала: «А дом Кая-тян был большим, там было два этажа. И там была мамочка. Она готовила для меня мандзю[71]. Я спала в теплой постельке. У нас горели лампочки».
Я застыл, наблюдая за ней. Каяно продолжала лепетать, вспоминая прошлое. Я закрыл глаза, и передо мной всплыли воспоминания жизни в нашем доме. Это было похоже на легенду об Урасиме Таро[72], который оказался в великолепном дворце на дне океана. Я открыл глаза, подобно тому как Урасима Таро открыл драгоценную шкатулку, и мой сон развеялся. Вокруг была атомная пустыня…
Подул ветер, и черепица на крыше, казалось, заплакала. Внезапно появился Ититаро. На нем была военная форма со штанинами, перехваченными вокруг лодыжек. После демобилизации он сразу вернулся на родину, где нашел свой город в руинах, а вместо отчего дома – кучу пепла. Обгоревшие останки его любимой жены и пятерых детей разбросало по округе.
– Нет у меня больше радости в жизни, – сказал он.
– У кого же из нас будет радость, если мы потерпели поражение? – ответил я ему.
– Я думаю, вы правы. С кем бы я ни встречался, все говорили, что атомная бомба – это наказание небес. Те, кто погиб, были грешниками. А те, кто выжил, были отмечены особой Божьей милостью. Так значит ли это, что моя жена и дети были грешниками?
– Что вам сказать? Я думаю совсем по-другому. То, что атомная бомба упала на Ураками, было великим актом Божественного Провидения. Это была Божья милость. Ураками должен благодарить Бога.
– Благодарить?!
– Послезавтра будет служба в соборе Ураками по погибшим. Я написал несколько слов, которые собираюсь сказать на этой церемонии. Не хотите ли посмотреть?
Ититаро взял мои записи и начал читать. Сначала его голос звучал энергично, но затем Ититаро стал прерываться: он размышлял, голос его начал дрожать, слезы потекли по щекам.
Вот этот текст:
Послание к жертвам атомной бомбардировки
9 августа 1945 года в 10:30 утра в Императорской ставке началось совещание, созванное для принятия решения: должна ли Япония капитулировать или продолжить войну. В тот момент мир стоял на распутье. Решение могло либо привести к новому и прочному миру, либо обречь человечество на еще более жестокое кровопролитие и бойню. И почти в то же самое время, в 11:02, атомная бомба взорвалась над нашим Ураками. В одно мгновение восемь тысяч католиков были переданы в руки Господа, и за несколько часов яростное пламя превратило в пепел священную территорию Востока[73]. В полночь собор внезапно загорелся и сгорел дотла. И именно в это время в Императорском дворце Его Величество Император объявил о своем священном решении закончить войну.
15 августа был официально оглашен императорский указ, положивший конец боевым действиям, и все приветствовали день мира. Этот день был также великим праздником Успения Девы Марии. Удивительно, что сгоревший собор в Ураками был освящен именно в честь Девы Марии. Простое ли это совпадение – окончание войны и празднование Успения Богородицы? Случайность или таинственное провидение Бога?
Известно, что вторая атомная бомба, которая должна была нанести смертельный удар по военному потенциалу Японии, изначально предназначалась для другого города[74].