Некоторые из радиоактивных веществ уже смыты водой, и их количество в эпицентре взрыва уменьшается с каждым днем. Но даже сейчас, спустя год после взрыва, небольшой объем радиоактивного заражения остается.
Воздействие радиации на организм человека было тем больше, чем меньше времени прошло с момента взрыва. Район Уэно, где я сейчас живу, находится в шестистах метрах от эпицентра. Все жители района погибли, кроме одного ребенка, которого спрятали в глубоком бомбоубежище. Сам же район превратился в пустыню из пепла и щебня.
Однако и те, кто вернулся сюда через три недели после взрыва, страдали от тяжелой диареи, продолжавшейся более месяца. У меня были такие же симптомы. Состояние тех, кто касался пепла, собирал пригодные для строительства материалы обрушившихся домов, например черепицу, а также тех, кто доставал из-под обломков и хоронил тела погибших, – состояние этих людей было очень плохим. Их симптомы напоминали спровоцированные большими дозами облучения во время взрыва. Без сомнения, эти симптомы возникли под влиянием значительной дозы радиации.
Люди, которые переехали в этот район через месяц после взрыва, чувствовали себя немного лучше. Тем не менее и у них отмечалось поражение органов пищеварения. Гнойничковые высыпания на коже появлялись даже от укусов комаров, блох или после любых мелких травм. Более того, количество лейкоцитов в крови уменьшалось.
Через три месяца после взрыва у местных жителей уже не возникало никаких новых симптомов. Люди начинали строить дома. Среди них были демобилизованные солдаты, а также те, кто возвращался из эвакуации, и репатрианты с азиатского материка и островов. Если изучить содержание лейкоцитов в их крови, можно было заметить, что уже через месяц после прибытия в район взрыва отмечалось необычайное увеличение их числа. Это было результатом постоянного и системного воздействия остаточной радиоактивности. Именно об этом американцы предупреждали нас сразу после взрыва. Но так как скорость снижения радиоактивности довольно значительна, теория семидесяти пяти лет не является надежной. Мне представляется, что опасность остаточной радиоактивности не будет сохраняться так долго. В настоящее время у жителей хорошее здоровье, хотя количество лейкоцитов и возросло. Я живу здесь уже некоторое время, но меня никогда еще не просили обследовать вновь заболевших, за исключением случаев паразитарных заболеваний.
Сам я живу в хижине, в которой зимой с потолка свисали сосульки и ветром задувало снег. Чтобы согреться, у меня было только тонкое одеяло. И все же я не заболел ни пневмонией, ни простудой. Я не боялся инфекции или нагноения, будто жил в районе с горячими радоновыми источниками. Больше всего меня беспокоили повреждения половых желез у пациентов. Тем не менее я отметил, что некоторые молодые женщины забеременели, хотя общее количество беременных, похоже, снизилось. Мы не слышали о случаях мертворождений или рождении детей с какими-либо врожденными заболеваниями. Хотя мы не спешили делать прогнозы на будущее, я был довольно оптимистичен и уговаривал людей возвращаться и восстанавливать дома.
Больше всего нас беспокоила судьба ожоговых ранений.
Сильные ожоги были вызваны не только термическим повреждением, но и облучением нейтронами и гамма-лучами. Такие ожоги сильно отличались от обычных. Например, в случае обычных ожогов только у немногих людей возникают келоидные рубцы. Но в случае ожогов, вызванных ядерным взрывом, такие рубцы образуются почти у всех.
В Нагасаки можно часто встретить людей, на лицах и руках которых видны ярко-розовые рубцы. Это симптомы лучевого поражения кожи. Прогноз заживления таких повреждений вызывает большое беспокойство. На коже, поврежденной радиацией, сначала появлялись рубцы, затем они начинали чесаться, и если человек расчесывал рану, то через некоторое время образовывалась язва, а еще через много лет эта язва могла переродиться в рак. Такие случаи наблюдались при облучении радием и рентгеновскими лучами.
Приводят ли повреждения, полученные в результате ожогов, вызванных атомным взрывом, к раку?[66] Это самая серьезная проблема, которую предстоит решать в будущем. Те, кто получил такие травмы, должны быть осторожны, чтобы не повреждать кожу. После принятия ванны следует не сильно растирать поврежденную часть и избегать необоснованного использования наружных лекарственных средств.
10. Лечение лучевой болезни
Инъекции витамина В и глюкозы показали себя эффективными средствами, а при ожогах помогала бальнеотерапия. Наблюдая за процессом заживления ожоговых ран, мы разделили пациентов на две группы: первая группа получала лекарства и физиотерапию минеральными водами, а вторая группа – только лекарства. В среднем у пациентов из первой группы на полное излечение ушло двадцать дней, а из второй – до тридцати восьми. То есть те, кто лечился с использованием минеральных вод, исцелялись в среднем на две недели раньше. Эффективность этого метода я почувствовал и на себе.
Мы были первыми врачами, которые лечили пациентов с лучевой болезнью аутостимуляцией их же собственной кровью. Этот способ лечения быстро получил широкое распространение. Мы рекомендовали его всем. Я лично считаю, что это очень эффективный метод, но, поскольку мнения врачей, которые его использовали, значительно различались, последнее слово еще не сказано. Все, что мы можем зафиксировать, – то, что многие врачи сочли этот метод эффективным. Подобная терапия использовалась и ранее при других заболеваниях, а 10 сентября доктор Фусэ впервые опробовал ее на облученных пациентах.
В начале сентября у многих внезапно появились следующие симптомы: высокая температура, некроз десен и язвы в горле. Мы начали задаваться вопросом, было ли это проявлением заражения крови или перед нами симптомы инфекционного заболевания. Продолжив наблюдения и проводя симптоматическое лечение, мы поняли, что у нового заболевания есть сходство с болезнью, вызываемой дефицитом гранулоцитов (зернистых лейкоцитов), так называемым агранулоцитозом. В конце концов мы обнаружили, что симптомы вызывало уменьшение количества лейкоцитов из-за повреждения костного мозга при облучении. Пациенты умирали быстро. Под руководством доктора Фусэ мы наблюдали за такими пациентами день и ночь, всеми силами стараясь найти какое-либо средство для их спасения. И именно в это время мы пришли к выводу, что теоретически эффективным должно быть лечение пациента его собственной кровью.
Сделав такой вывод, мы начали действовать. Набрав в шприц из вены пациента два кубических сантиметра крови, мы тут же вводили кровь этому же пациенту, но уже в мышцу бедра или в ягодичную мышцу. Результаты лечения были хорошими: всех умирающих мы спасли. После использования этого метода смерти от агранулоцитоза прекратились.
Также мы опробовали диетотерапию, состоящую из печени животных и овощей. Подходила печень любого животного, по возможности сырая или слегка поджаренная. Больному также давали много овощей. Лечение было довольно успешным.
Отличным лекарством оказалось рисовое вино, или саке. Были примеры, когда умирающим давали выпить их любимое саке, и они выздоравливали. В целом, во многих случаях лечение дома превосходно помогало пациентам. Невозможно представить, сколько бесценного отдыха и внимания пациенты получают, находясь дома, среди родственников и друзей, заботящихся о них с любовью. Это гораздо лучше, чем проводить тоскливые дни в больнице и чувствовать себя некомфортно. Ежедневные обходы окрестных домов, проводимые нашей медицинской бригадой, были утомительными и обременительными, но только для нас, а не для наших пациентов. Никаких денег за нашу работу мы не получали. Со своей стороны, я подарил каждой медсестре по паре сандалий гэта.
11. Гости моей хижины
Было принято решение вновь открыть университет. Выжившие преподаватели собрались вместе. Некоторые, как и мы, вернулись в университет из предгорий долины Мицуяма. В начале ноября мы провели поминальную службу, на которой помолились за упокой душ восьмисот семи погибших коллег и товарищей. В здании школы возобновились лечебная работа и исследования.
Я поселился в крошечной хижине, размером в один цубо (3,3 квадратных метра), из оцинкованного железа, которая была сделана для меня в Уэно, недалеко от эпицентра взрыва. Задняя часть моей хижины – это стена, выложенная из камней, что чрезвычайно удобно, потому что я могу хранить бумаги и другие вещи в отверстиях между камнями. Но когда идет дождь, проявляются и недостатки. Мои коллеги называют мой дом коробкой. Да, ко мне приходят гости! Гостем может быть и настоятель храма, и простой нищий. Как-то зашел американский военный священник. «Это ваш дворец?» – воскликнул он и одобрительно кивнул. Он протянул мне пару ношеных ботинок и сказал: «Подарок».