У Веры Васильевны Смирновой в кабинете уже дожидался появления Тишкова Первый Секретарь Союза Писателей СССР Константин Александрович Федин. И, надо же, сама товарищ Фурцева.

— Сначала вы, Вера Васильевна, — отошла к окну и закурила Екатерина Великая после приветствий.

— Пётр Миронович, — торжественно начала Смирнова, но сбилась, глянув на грозного министра, — Пётр Миронович, мы с Константином Александровичем прочитали ваши повести про Буратино и решили издать их одной книгой. Тираж, как я и обещала, будет сто тысяч. Это первый. Дальше видно будет. Довольны? — улыбнулась.

— А можно просьбу? — покивал Штелле.

— Говорите, — благодушно улыбнулся Федин.

— Как бы уговорить проиллюстрировать мою книгу художника Леонида Владимирского?

— Я ему позвоню, — выбросила, не докурив, сигарету в форточку Фурцева, — Вы закончили? У меня немного времени.

— Конечно, конечно, он весь ваш. Только потом нужно будет подписать договор в издательстве и ВУОАПе. Мы с Константином Александровичем решили издать пару сотен сигнальных вариантов на их оборудовании в отделе распространения, стеклографическим способом, — сделала приглашающий жест Смирнова.

— Пётр Миронович, ну и задали вы мне работку. Я в субботу до полуночи вашими делами занималась, и вчера целый день. Попробуйте только не заработать 300 миллионов долларов. Я уже даже Суслову о вас рассказала. Он пока песни не послушал, отказывался даже разговаривать со мной. Но ваша песня о матери — это нечто. Первый раз видела, как Михаил Андреевич Суслов слёзы вытирает. Да и сама уже пять раз, наверное, прослушала — и каждый раз горло перехватывает. У него есть сомнения в паре песен — уж очень необычно написаны, но возражать против их исполнения в вашем клубе не стал. И меня отпустил, и, кроме того, приказал взять с собой Евгения Фёдоровича Светланова, которого вы хотите ограбить. Евгений Фёдорович, конечно, повозмущался, но когда ваши песни услышал, то сменил гнев на милость и согласился выделить вашему оркестру часть инструментов. Духовых, в основном. А то ведь и правда — поедете в «Ла Скала» с гнутыми трубами. Он возьмёт с собою в Краснотурьинск и пару ведущих музыкантов — там и решим, достоин ли ваш симфонический оркестр звания «Академический». Так, теперь по солисткам. В среду Валентина Толкунова выезжает на поезде до Серова, в пятницу утром пришлёте за ней туда машину. Она командирована туда до конца февраля. По результатам вашего концерта определим и вашу, и её дальнейшую судьбу. С Сенчиной чуть сложнее. Я её нашла, но она сейчас болеет — простыла. Обещала выписаться в среду или в четверг, потом самолётом летит в Свердловск. Там садится на поезд до вашего Краснотурьинска, так что тоже, возможно, появится в пятницу. В крайнем случае, в субботу. Довольны? — вдруг остановилась Фурцева.

— Более чем. Вы, Екатерина Алексеевна, просто волшебница. Я думал — несколько лет пробиваться через тернии, а тут такой крутой поворот, — развёл руки в сторону и слегка поклонился Пётр.

— Опять кланяетесь! Опять за своё! Второй раз это уже не смешно! — рыкнула Великая, — Дальше. Михаил Андреевич Суслов, который отвечает в Политбюро за идеологию, позвонил при мне Семёну Михайловичу Будённому и попросил его составить мне компанию — так что 23 февраля и легендарного маршала в гости ждите. Теперь по съёмкам концерта. С фигурантами я ещё не определилась, но выберем лучших — по крайней мере, одних из лучших. Они приедут на пару дней раньше. Поприсутствуют на репетиции, поработают со светом. Вам позвонят и предупредят о приезде. По аппаратуре — команду я дала, грузовым самолётом доставят до Свердловска, а там уже ваша забота. Справитесь с доставкой? — и критически так осмотрела Петра.

— Попытаюсь оправдать ваше доверие, — хмыкнул Тишков.

— Уж попытайтесь, — не приняла шутливый тон министр.

— Всё организую, не беспокойтесь, Екатерина Алексеевна, — вытянулся Пётр.

— Всё, ничего не забыли? Тогда до свидания. Сегодня снова сумасшедший день предстоит. Нет, вы тут ни при чём, — махнула рукой на раскрывшего рот от удивления Петра. — Тут опять делегацию к Сопоту утверждать надо. До августа ещё чёрт-те сколько, а Политбюро уже волнуется. Нужно побеждать. Стоять! Отменю-ка я это всё, сначала к вам съезжу. Послушаю. Готовы победить на Международном фестивале песни? Ага, глаза заблестели. Вот 23-го и решу. Там ведь с Анной Герман придётся соперничать. Всё, ещё раз до свидания.

— Не женщина, а паровой каток, — улыбнулся, закрывая за ней дверь Федин.

— Видите, Пётр Миронович, с какой скоростью вы к славе летите! — засмеялась Смирнова, — Уже и до Сопота добрались почти.

— Советский Союз должен везде побеждать, и всегда! — добавил пафоса в голос Тишков, — Вера Васильевна, мне сейчас куда, в ВУОАП?

— Да, пойдёмте, провожу, как там закончите, возвращайтесь. Расскажете мне о своих планах. Может, даже на следующую вашу книгу договор заключим.

Всё дальнейшее опять напомнило Штелле субботу. Долгое и нудное составление договоров, печатание их и проверка, потом подписание. Где вы, компьютеры с образцами каких угодно договоров? Где принтеры?