— С фермерами? А что с ними может быть? Они копошатся в глине и продают товар, а кому — дело для них десятое. Если даже убьют их, завезем бедняков из столицы, а то их там всегда слишком много. И так же будут копошиться в глине и продавать продукты не важно кому. Это все не так важно, Духа Нефтяников у них все равно нет.

— А что значит этот дух? — спросил Командир, пожалев о своем вопросе раньше, чем успел его закончить.

— Ооо… Носитель Духа Нефтяников, это наш человек! Он чувствует свою силу и высшее предназначение в жизни! Все Нефтяники — единое целое, и они свято хранят свое Достояние. И каждый знает свое место в едином механизме и выполняет свою миссию. Миссии разные, но Нефть и Скважины, Достояние и его сохранность — наша единая цель! Порознь нас легко было бы победить, но, благодаря Нашему Духу, никто не смог еще это сделать! — ответил Генерал с хорошо наработанным по таким случаям пафосом. Вероятно, именно так он произносит это все в речах перед молодыми солдатами своей армии.

— А о какой черной ракете говорил нам Великий Хранитель? — спросил Аспирант, пытаясь сменить не самую приятную тему разговора. — Какое-то сверхоружие?

— А… это старая история, — Генерал махнул рукой. По всему было видно, что ему не очень хотелось об этом говорить, поскольку рассказ предстоял довольно длинный и вряд ли содержащий в себе что-то стоящее, с его точки зрения, потраченного времени. Но, подумав, Генерал все-таки взялся за него, ибо только что вошел в настроение читать наставления молодежи и рассказывать стариковские байки.

— Давным давно, еще до Катастрофы, к востоку от нашей Столицы была авиабаза, военный аэродром. Ты видел когда-нибудь аэродром, где садились и взлетали самолеты?

— Нет, — ответил Аспирант. — Где-то среди наших колоний есть такой, но там сейчас никто не живет и, вероятно, давно все разграблено.

— Это большое и ровное поле, — продолжил Генерал, — сейчас там все заметено песком, а тогда это были большие и ровные дороги, сделанные из бетона. Самая широкая из них — взлетно-посадочная полоса. Самолеты взлетали и садились на нее с огромной скоростью, какую в наше время никто не может достичь. По другим дорогам, что поуже, самолеты ехали от полосы на площадки, на которых они стояли, заправлялись топливом и экипировались оружием. В основном, там были штурмовики — самолеты для войны с танками и другими наземными целями, а потом и ударные беспилотники. И вот, лет за 30 до Катастрофы, служил на этой базе отличный летчик, лучший, какого знала страна, на обломках которой мы все сейчас живем. Никто не мог сравниться с ним в мастерстве. Герой войны, о нем и в прессе писали и говорили, звезда, любимчик власти и т. д. И был он гордый и заносчивый потому. А после что-то случилось с этим парнем. Что именно — тут говорили всякое. Что женщину его увел большой чиновник, а самого его оклеветал и понизил в должности. Но сразу из любимчика он стал везде изгоем и козлом отпущения.

Вот тогда поклялся этот летчик, как говорят, продать душу дьяволу, если тот даст ему возможность отомстить. Парень готов был сесть на штурмовик и уничтожить сразу всех своих обидчиков, пусть даже и ценою своей жизни. Что случилось там на самом деле, никто не знает, но стал этот летчик, как не из этой жизни. Остекленевший взгляд, будто из могилы, ни с кем не говорит, волком смотрит и от улыбки его только мурашки по спине. Люди его пугались, и за ним стали следить, как бы не натворил чего, отстранили от полетов на всякий случай, но именную его боевую машину с его автографом на носу не отобрали. Так она и стояла на дальней площадке аэродрома. Старый приятель больше всех переживал за него, и надавил как-то вопросом, что все-таки происходит? Летчик сказал тогда, что в руках его сейчас ключ от всего мира и все в его власти. Но обратного пути ему уже нет, да он и сам не хочет. "У ракеты есть один путь — на самолет, а у меня — к нему" — сказал он странную фразу, которую тогда никто не понял. И засмеялся так, что другу его не по себе стало. А после Летчик начал пить. И был застрелен постовым, когда однажды пьяным попытался угнать свой самолет.

Историю эту некрасивую быстро тогда замяли. База и без того была проблемной, коррупция, воровство… а тут еще и такой вопиющий случай. Самолет решили перекрасить и отдать в учебный полк, как и площадку под ним. Оружие тогда хранили для каждого самолета под его же стоянкой в подземном погребе, чтобы, если срочный вылет, все было сразу под рукой. Конечно, перед передачей в другой полк из погреба все надо было вывезти на склад. Вот тогда и нашли в нем странную ракету. Она не числилась на учете и даже не была описана в каталоге вооружений, а потому никто не знал, зачем эта ракета нужна и что у нее внутри. Хотя, ее пилонная подвеска и разъем управления соответствовали как раз самолету того летчика. Детали корпуса ракеты были подогнаны настолько плотно, что никто не понял, как ее вообще собрали и как можно разобрать. Да и не нашлось бы смельчаков тогда, разбирать оружие, которое не знаешь. Но самым странным в этой ракете был цвет — она была вся абсолютно черной, настолько, что свет совсем не отражала!

Командир базы лично приехал посмотреть, что это за зверь, поскольку случай был действительно из ряда вон — на базе нашли мощное оружие, которое нигде не числится, и даже никто не знает его тип! После всех скандалов его карьера и без того висела на волоске, а тут вдруг такое… Ракету было велено закрыть в секретной зоне склада. Но что-то там случилось странное, когда ее укладывали на спецтележку. Говорят, один из солдат споткнулся и напоролся грудью на торчащий из тележки конец хомута крепления. Конец этот вылез со спины, и на нем висел кусок сердца. Тогда сказали, что несчастный случай, парню просто не повезло так упасть. Но, глядя на ракету и помня историю летчика, многие решили по-другому. Потому погреб закрыли, выставили охрану, и всем, под угрозой больших проблем, приказали молчать.

Но слух все равно расползался, и потому однажды ночью командир базы сам, вместе со своим шофером, приехали к погребу, чтобы вывезти проклятую ракету и закопать ее поглубже где-то в недрах склада, а может, и вовсе в океане утопить, сбросив с самолета в глухом месте. Она ведь нигде не числилась, и ее не должно было быть. Когда подъехали, вдруг у машины отказал генератор. Водитель полез в мотор, искать обрыв в проводке, и тут шнурок его сорочки намотался на вал генератора, притянул его голову вниз и лопастями крыльчатки выпотрошил горло и лицо. Кровью был забрызган не только мотор, но и вся площадка вокруг, а глядя на то, во что превратилось лицо, говорят, трудно было не лишиться рассудка: Казалось, это был кровавый оскал зубов самого дьявола!

Но и тогда начальнику удалось как-то выпутаться. А автомеханики, отмывавшие и смотревшие потом мотор, сказали, что все с проводкой и генератором было в порядке. Дверь в погреб наглухо заварили, а через 2 месяца вместо стоянки для самолета там уже был новый ангар, объявленный совершенно секретным. Площадку под ангар залили толстым бетоном, и что там было дальше, никто не знает.

Историю довольно быстро забыли, но когда случилась Катастрофа, один из тогдашних политиков публично сказал, что это все — результат применения кем-то той самой ракеты. Конечно, это была глупость… скорее всего… Но тогда многие в это поверили, а кто не поверил, все равно вспомнили про нее. И до сих пор многие считают, особенно в Конфедерации, что ракета все еще где-то лежит под слоем песка и бетона. И даже говорят, что мы все-таки нашли ее! — При этих словах Генерал весело рассмеялся.

— Так это, значит, блеф, рассчитанный на дураков? — спросил Аспирант.

— Если есть дым, есть и огонь… До Катастрофы на авиабазе всегда были секретные ангары, и военные там иногда испытывали секретное оружие. Летчик этот мог в них участвовать. Хотя… Зачем тогда им в черный цвет ракету красить? Но черный цвет могли уже позже придумать.

— И ее действительно мог найти Великий Хранитель?

Генерал задумался. Казалось, вопрос Аспиранта поставил его в тупик.

— Во время войны Хранитель не воевал на передовой. Он был тыловой крысой, занимался хозяйством и снабжением. Потом, конечно, история была переписана, и молодняк смотрит на него сейчас, как на первого героя, но мы-то, старики, еще помним, как было на самом деле… Когда мне миной едва не оторвало ногу, и я месяц валялся в госпитале, как ненужный хлам, я мельком слышал, что его снабженцы что-то зачем-то копали на аэродроме. И копали долго. Но мне тогда было не до того, чтобы вникать в подробности… — сказал Генерал и отвернулся, дав понять, что разговор окончен.

Нельзя было исключать, что ночевка колонны не осталась для бандюков незамеченной, и они могли нанести удар на рассвете. Потому стартовать было решено еще затемно, и времени для сна оставалось мало. Однако, бандюки себя пока никак не проявляли, и вот уже заряжающие снова досматривали свои сны на полу каземата под монотонный рев турбин несущегося на Юг Загонщика, а члены Команды встречали рассвет, глядя в бойницы левого борта. Командиру также удалось уснуть — сказывалась привычка спать на Станции под шум генератора. Аспирант же незаметно поднялся наверх и теперь наслаждался свистом в ушах и встречным ветром, стоя за спиной ведущего боевую машину Заместителя. Загонщик ехал вторым в колонне, перед ним шла только амфибия Генерала, которая была намного меньше, а потому клубы пыли не мешали смотреть по сторонам. Огромный красный солнечный диск лишь наполовину вышел из-за горизонта и теперь окрашивал в красный цвет на Востоке барханы, летящие навстречу огромной машине, навевая лирические мысли в голове.