– Консервов побольше запаси и курева, деньги есть.

– Абвер, можешь личный состав научить от слежки уходить и филеров распознавать, ну и другим премудростям, которым тебя фрицы обучили?

– Всему – нет. Но кое-что попробую.

– Кавторанг…

– Я!

– Тебе дисциплинку подтянуть, чтобы все под козырёк без страха и сомнений. В ком не уверен – того… Сам понимать должен… Бойцов на пятёрки и десятки разобьёшь и связь между ними продумаешь. Абвер поможет.

– Когда обрываться будем?

– Не теперь. Пока хозяин в силе, под ним сидеть будем. Тихо, как мышки. Если сейчас в бега податься, то он страну перевернёт, чтобы нас найти. И родичей подтянет. После, может быть.

– Считаешь, что если его свалят, то до нас дела никому не будет?

– Не считаю, не надо себя обманывать. Новые, которые придут, страну перекорчевывать станут, чтобы себя обезопасить и все корешки, которые прорасти могут, вырвать. С верхов начнут, но рано или поздно до нас доберутся.

– Как?

– В первую очередь через архивы. Это теперь мы в папочках в несгораемых сейфах лежим, а после их взломают и на божий свет дела наши выволокут. Может, не сразу, чуть позже, но обязательно. Полистают, фактики сопоставят, по следам нашим пройдут, чтобы картинку целиком собрать. А картинка самая хреновая нарисуется. Опасны мы, потому что многое умеем и много чему научились.

– Верно толкуешь, – кивнул Крюк. – Одно то, что мы в его личных сейфах лежим, уже, считай, приговор, который без обжалования. Других еще, может быть, в отставку отправят, званий лишат, на нары спровадят, а вот с нами… Сколько у нас времени есть?.. Будет?

– Думаю, месяца три-четыре, может, чуть больше, пока всё устаканится. А потом вцепятся.

– А с родственниками что?

– Не знаю. Совсем – не знаю! Может, новая власть не сообразит, не потянется к ним. Хотя… Если расписки наши всплывут… Одно понимаю: вначале надо себя из этого капкана вынуть, а уже потом их… Такой расклад.

Молчат командиры, думают. Хотя что тут думать? Всё равно ничего не придумаешь, нет из этой ловушки выхода, но какое-то время выиграть можно. А там вдруг… Мало ли кто к власти придёт, и кто знает, насколько. В семнадцатом такая чехарда началась, что никому ни до кого дела не было, тогда многие ниточки оборвались и вместе с полицейскими архивами сгорели. Вдруг и теперь…

– В общем, так, – подвёл черту Пётр Семёнович. – Пока сидим тихо, повышаем боевую и политическую, выявляем слабых, подтягиваем сильных. Лазейки ищем, чтобы нырнуть и без пузырей на дно лечь. Контакты подтягиваем. Связь налаживаем, чтобы, в стороны рассыпавшись, окончательно не разбежаться. Это главное! Воля, она кого угодно размотать может. Это здесь мы все на виду и под контролем, а когда врассыпную уйдём… Если кого-то упустить, если кто-то решит, что надзора за ним нет, что всё кончилось и он сам по себе, то высунуться из норки может. Тут его и прихватят. И он сдаст всех. Так что прав был Крюк, когда говорил, что мы друг дружку изнутри связать покрепче должны, чем снаружи.

– Родственников в заложники брать будем?

– Будем! Лучше мы их, чем другие! Вы – моих, я – ваших и все – всех! Иного выхода нет.