– Значит, надо организовать обследование и лечение на месте, обязав врачей каждый день докладывать о состоянии его здоровья. И в случае кризиса созвать врачебный консилиум и, следуя медицинским рекомендациям, поместить пациента в стационар единогласным решением Политбюро.
– Силой?
– Если для спасения жизни вождя потребуется применить силу, мы обязаны будем это сделать. Если с ним что-то случится, нам не будет прощения. Или кто-то считает иначе?
Все снова согласно закивали.
– Да, может быть. Иосиф, как никто другой, заслужил отдых. Подлечившись, он снова сможет с утроенной силой руководить страной.
Фразы звучали как праздничные, застольные тосты – за здравие, но смысл в них на этот раз был иной, потому что говорили – за упокой.
– Теперь хочу поставить вопрос о… наших действиях при наихудшем варианте развития событий. В случае, если врачи… если медицина… окажутся бессильны.
Все напряглись. Хотя понимали, что именно ради этого вопроса они здесь собрались.
– Если случится худшее, нельзя опускать руки, как бы ни велика была горечь потери.
– Мы должны продолжить дело товарища Сталина, подхватить поднятое им и Лениным в семнадцатом году знамя революции…
– Страна не может остаться без руководства. И надо, превозмогая и сплотившись…
– …приложить все возможные усилия.
– …собрать волю в кулак.
– …Хотя невозможно представить, как мы сможем жить без нашего дорогого Иосифа.
А дальше пошёл разговор сугубо деловой, с делёжкой будущих портфелей, полномочий, должностей и сфер влияния, со сколачиванием коалиций и союзов, хотя глава государства был еще жив, более-менее здоров и не помышлял ни о смерти, ни даже об отставке. Но если не успеть, то можно… опоздать. Политика – это искусство допусков, предположений и поиска компромиссных решений, и если им не договориться теперь, то после придётся драться за портфели не на жизнь, а на смерть. А если договориться, то… товарищ Сталин обречён стать трупом, как минимум – политическим, запертым в саркофаге какого-нибудь престижного санатория… Как Ленин в Горках… Ну, или…
Встреча, как пишут в газетах, «прошла в тёплой, дружеской обстановке», хотя за столом собрались соперники, а в скором времени, возможно, враги. Но теперь их объединила общая цель – свалить вожака, чтобы занять его место. Кому?.. Это следующий вопрос.
– Будем считать, что мы пришли к согласию и сможем общими усилиями продолжить дело, начатое Лениным – Сталиным, на благо нашей страны и советского народа. Но, надеюсь… все мы надеемся, что до этого не дойдёт и товарищ Сталин доживёт до ста лет. И к этому мы приложим максимум усилий…
– Пришёл? Садись.
Пётр Семёнович сел на краешек стула. Въевшаяся в натуру зэковская привычка сидеть «на уголке», демонстрируя следователям свою убогость, уважение и готовность внимать добрым советам. А если усесться развалясь, да на спинку откинувшись, это может сильно не понравиться. Но, главное, с уголка проще вскочить в любой момент или удачно упасть, если тебе по роже кулаком въедут. Зэки – они кругом на краешке.
Берия остановился, глянул испытующе.