– Вот заключение врачей. – Берия раздал машинописные листы. – Я попросил собрать консилиум и дать объективные прогнозы относительно здоровья… пациента.
Все уткнулись в текст. Н-да… Список болезней немаленький. А какой может быть набор заболеваний у мужчины, перешагнувшего семидесятилетний рубеж, да и ведущего не самый здоровый образ жизни? Инсульт в сорок пятом году, чуть не закончившийся смертью пациента из-за хронического пятилетнего недосыпа и напряженной, по пятнадцать часов в сутки, без выходных и отпусков, работы. В сорок девятом второй инсульт, с временной потерей речи. В пятьдесят первом начались провалы в памяти. Летом пятьдесят второго года, согласно заключению академика Виноградова, осмотревшего Сталина, у пациента отмечено резкое ухудшение здоровья, в том числе прогрессирующий атеросклероз мозга, в связи с чем ему было настоятельно рекомендовано отказаться от политической деятельности и уйти на покой. Но этого не случилось…
– Прогнозы?
– Разные. При определенных обстоятельствах – чрезмерной физической или нервной нагрузке, эмоциональной встряске, ошибки в лечении, может случиться еще один инсульт. В любой момент.
Нервная нагрузка – это понятно, работа у пациента такая, что приходится каждый час оглядываться, подозревая всех и во всем, а это мало способствует душевному покою. Встряска… может случиться. А что Лаврентий имел в виду под врачебной ошибкой?
– Вот этот пункт? – отчеркнули строку в тексте.
– Ошибка – это случайная передозировка лекарств или их несовместимость. Препараты довольно сильные и при определенных обстоятельствах могут спровоцировать приступ… Сами понимаете, от этого никто не застрахован.
Все кивнули, потому что поняли…
Лечение – это всегда тень на плетень. Это тебе не яд в ухо и не табакеркой по башке, раскроившей надвое череп, просто пара лишних капель прописанного препарата или не та таблетка под язык… Разберись потом…
– Именно поэтому мы самым тщательным образом должны наблюдать за течением болезни и лечением нашего дорогого товарища Сталина, – добавил товарищ Берия, внимательно оглядывая соратников. – Предлагаю заменить часть медперсонала на более компетентных и внимательных товарищей. Надо обсудить и сообща принять новые кандидатуры.
Все слегка напряглись. «Сообща» – это значит разделить ответственность. Страхуется Лаврентий, вяжет их одним узлом.
– Более того, мне кажется, необходимо пересмотреть медицинские рекомендации в сторону более тщательного и действенного лечения. Многие препараты уже не действуют должным образом, так как организм к ним привык. Я тут советовался с фармакологами, они утверждают, что лекарства лучше чаще менять для достижения большего лечебного эффекта.
И тут все согласились. Если следовать рекомендациям врачей, то вина, случись что, ляжет на них. Правда, пациент непростой…
– Иосиф может не согласиться с заменой персонала, к которому привык.
– В этом вопросе, мне кажется, Политбюро должно проявить принципиальность, – заявил Хрущёв. – Для нас жизнь товарища Сталина очень ценна, чтобы мы могли идти у него на поводу в таких вопросах. Его жизнь принадлежит стране и народу, и мы не можем допустить…
– Да, верно, о здоровье Владимира Ильича тоже заботились товарищи по партии, направили в Горки, несмотря на его сомнения. Благодаря этому он, возможно, прожил на несколько лет дольше. Владимир Ильич понял и исполнил решение партии. Когда речь идёт о жизни нашего вождя и друга, мы не должны проявлять мягкотелость. Или мы готовы рисковать его здоровьем?
– Нет, конечно, нет! – горячо заверили все. – Народ не простит нам, если с товарищем Сталиным что-то случится!
– Может, поместить Иосифа для более серьёзного обследования в клинику или санаторий, например, в Крыму? Там мы оградим его от нервных перегрузок, обеспечим максимально щадящий режим.
– Исключено! С дачи он не уедет ни при каких обстоятельствах. Вы же знаете его отношение к себе, к делу…
– И к нам, – добавил кто-то.