– Все-все, хватит, Мики. Ты умница, но этого было достаточно! – поспешно сказал Нагаре, отчаянно пытаясь остановить дочь. Он слышал эту песенку уже три раза, и она ему порядком надоела. – Спасибо, что поделилась с нами своими успехами, а теперь иди.
Он взял с барной стойки школьный ранец и протянул ей.
– Хорошо, – сказала Мики, все еще сияющая от похвалы Киоко, и ушла в заднюю комнату.
Когда громко распевающая песню Мики ушла, появилась официантка кофейни Казу То-кита.
– Похоже, осень наступила, – тихо обратилась она к Киоко.
Песня Мики возвестила о приходе нового сезона в кофейню, которая независимо от времени года всегда выглядела одинаково.
Послышался звон дверного колокольчика, и в кофейню вошел шестидесятилетний Киоши Маэнда, который работал следователем по уголовным делам. Стояли первые дни октября, и по утрам было свежо и прохладно. Киоши снял плащ и уселся за столик, стоящий ближе всего к выходу.
– Добро пожаловать, – поздоровалась Казу, подавая посетителю стакан воды.
– Кофе, пожалуйста, – ответил ей Киоши.
– Сию минуту, – откликнулся Нагаре из-за барной стойки и быстро ушел на кухню.
Когда Нагаре ушел, Киоко прошептала так, чтобы только Казу могла ее слышать:
– Казу, я на днях видела, как ты шла мимо станции с каким-то мужчиной! Кто это был? У тебя есть парень?
Хитро улыбаясь, Киоко, без сомнения, хотела, чтобы Казу отреагировала на ее слова так, как ей это было несвойственно – покраснела и смутилась.
Но та просто глянула в лицо Киоко и ответила:
– Да, есть.
Киоко выглядела искренне удивленной.
– Правда? А я и не знала, что ты с кем-то встречаешься! – поразилась она, наклоняясь к Казу, которая стояла за барной стойкой.
– Ну да, встречаюсь.
– А уже давно?