Посидели ещё немного и дорога по холоду и снегу сказалась. Начал зевать, клевать носом и воевода отправил меня спать. Уговорились назавтра встретиться в храме.

На следующий день отправились к владимирскому Успенскому собору. Белокаменный пятиглавый храм стоял здесь уже более четырех сотен лет. Своды и стены изнутри были весьма красочно и искусно расписаны. Тьму храма рассеивал свет узких окон, десятков лампад и свечей. С огромного иконостаса страшно смотрели Христос, апостолы и святые.

После молебна я стал на колени и инокиня Марфа, благословила на брак с дочерью великого боярина Годунова Ксенией. На публике местная затворница была весьма благообразна.

Продолжать, после церемонии, общение с меркантильной родственницей никакого желания не было и, попрощавшись с воеводой Бутурлиным, мы споро отправились в удельную столицу.

До мая оставалось чуть больше месяца, и надо было готовить подарки царю и будущей родне.

Как добрались до Углича, в Устюжну Железнопольскую был отправлен сеунч к мастеру Савельеву с приказом доставить к маю на орбатское подворье паровую машину.

Розмысл Ефимов построил ткацкий стан по типу угличских и лентоткацкий стан для шелкоткацкой мануфактуры царя Федора. Для Московского двора было отложено большое количество оконного стекла.

Стенька Михайлов разработал технологию серебрения. Поначалу у него были проблемы: стоило стекловарам коснуться поверхности и вывести пятна от пальцев не удавалось, на зеркалах оставались места, на которые серебро не ложилось. Такие листы резались на зеркала меньших размеров. В конце концов, Стенька перенес свои операции со стеклом в пристройку, которую возвели возле каменной стекловарни в угличском кремле. Удельный химик с великим бережением снимал стекло с серебряной подложки сам и с этой уловкой зеркала больших размеров перестали быть проблемой. Десяток ростовых зеркал был упакован в здоровенный ящик, ждущий своего часа в подклети.

Для царя Федора и Бориса Федоровича местные столяры и серебряных дел мастера со всем тщанием выточили ложа подарочных пищалей обильно инкрустированные серебром. Царю такая игрушка скорее всего не к чему, а Годунов может и стрельнет когда.

Афанасий отобрал десяток лучших потешных под началом Юшки Отрепьева, весьма их хвалил и пространно вещал мол — не посрамят. Для всех новиков пошили новые кафтаны и шапки по типу стрелецких, мол удельные, но мнят себя царевыми воинами.

Вскрылась ото льда река. Несколько дней плыл островками синий лед и мутная шуга. Ясное голубое небо казалось бездонным. Весеннее пробуждение и скорая свадьба будоражили кровь.

В последнюю декаду апреля начали собирать караван в столицу. Более трех десятков телег состояло в обозе. Бакшеев вызвал удельных дворян для усиленной охраны. Вообще я заметил большее, по сравнению с прошлыми летами, количество воинских людей на подворье.

Афанасий пояснил, мол, случись какая замятня в столице, князь Угличский все ж царский сын и кровь Рюрикова, церковники могут в борзе снять клеймо незаконного шестого брака царя Иоанна Васильевича, а старые боярские роды, алча шапку Мономахову, не погнушаются татей подослать.

В последний момент вспомнил про картошку. Фролке были даны указания, как следует сажать, сей заморский корнеплод. По срокам посадки приказал ориентироваться самому, тот обмыслив задачу, молвил: — Верно, как редьку сажают, так и картошку можно. Также Фролке был дан приказ пахать землю под жито княжескими железными плугами и сеять ранее приготовленным отборным зерном.

Тележный поезд растянулся на сто саженей. Не смотря на трижды проверенные работниками телеги, периодически возникали поломки и обоз вставал. Свежая листва по нынешнему календарю распускалась в пятнадцатых числах мая, так что я рассудил, что приехать в столицу к пятому будет не зазорно. Об том и послал сеунча к Годунову.