Глава 2

Ал

Александр не любил, когда его звали Сашкой, Саньком или тем более Шуркой. Ему казалось, что обращения Сашок и Санька, используемые собеседником, насильно наряжали его в лапти, разжаловали до крестьян и отправляли на покос. Те, кто слишком фамильярно обращались к нему Шурка, словно пытались вписать его в ряды исполнителей многострадальной российской эстрады. Немногочисленные друзья знали, что Александр предпочитал обращение Ал. Складывалось впечатление, что он ярый фанат компьютерных онлайн-игр, участники которых почти всегда прятались под никами. На самом деле Александр посвятил свою жизнь чтению, а позднее еще и исследованию книг. Что-то такое, более подлинное, чем обычная жизнь, пряталось среди страниц ветхих изданий, да и новых томов тоже. Закономерным решением в жизни Ала стало обучение на искусствоведа, а затем и карьерная лестница длиной в одну ступень на службе в единственной тюрьме города Санкт-Петербурга. В одну ступень – потому что всего в отделе библиотеки состояло три сотрудника – начальник-архивариус, его ассистент и библиограф – человек, работающий не напрямую с книжными изданиями, а с компьютерной базой данных. Именно от рассеянности или концентрации этого специалиста зависело, будет ли вовремя освобожден тот или иной заключенный или нет. А вот концентрация библиографа, в свою очередь, напрямую зависела от своевременно выпитой чашки зеленого чая с шоколадным кексом. Ну а поскольку чаще, чем к чашке чая, библиограф приобщался лишь к посещению небольшой комнатки с книгами в конце зала, дела и отчетность по освобождению заключенных из книжного рабства велись вообще без нареканий и нарушений.

Ал ухмыльнулся, испытывая невольное уважение к коллеге, ответственно и самозабвенно исполняющему свой долг. Помощники начальника в «тюрьме», как правило, надолго не задерживались и, заканчивая двух-трехгодичную университетскую практику, виновато улыбались и находили более интересные вакансии – без постоянных «подай-принеси». Да и зарплата на подобной должности позволяла покинуть пост без всяких сожалений. Александр, в бытность свою помощником, и сам бы отправился искать более подходящее место, дарующее возможность уединиться с книгами и заняться анализом текстов, если бы предыдущий начальник не ушел на пенсию. Ал-человек и Ал – главный библиотекарь были одним и тем же лицом, что означало – Александр предпочитал жить на работе. Все самое интересное, страсть его жизни, всегда было под боком у завзятого библиофила.

– Александр Бенеди-и-и-и-и-и-и-иктович! – взвыли у главного библиотекаря за спиной. Можно было подумать, что какой-то норовистый том слишком распоясался и решился на побег из тюремного подземелья. Если бы! Опять эта Наташка. Натальей своего ассистента у Александра язык не поворачивался назвать.

Наташка с вечно обиженно-скуксившимся лицом вышла из отдела «Хулиганство» и вошла в квадратный кабинет, собранный наподобие аквариума – из толстого прозрачного стекла. Хорошо хоть можно было опустить жалюзи и отгородиться, в случае чего, от всего… и всех. Александр вымученно прикрыл глаза рукой, понимая, что подобное выражение на лице сотрудницы в сочетании с протяжным призывом означает усталость и переутомление. Что-то в помощнице опять сломалось. То ли книгу не смогла нужную отыскать, то ли опять заблудилась… после четырех лет работы! Первые два года службы бок о бок с этой девушкой Александр был искренне уверен в том, что его подчиненная не умеет читать, а названия запрашиваемых книг узнает из мобильного приложения. Фотографируешь текст, а оно тебе транслирует в наушники озвучку с изображения…

– Александр Бенедиктович, я не нашла одну из книг, которую вы просили принести! А мне еще нужно купить вам обед. Я больше не хочу идти целых двадцать минут пешком в то кафе! Давайте я вам в столовой «Изжожка» лучше суп и горячее возьму… Она в соседнем здании!

Обычно Ал никак не комментировал исполнительность своей помощницы и лишь молился, чтобы на ее место пришел очередной отличник-второкурсник, но сегодня слова сами вырвались наружу:

– Наталья Игоревна (Наташка, и все тут!), а давайте я распоряжусь и вам зарплату листьями подорожника выдадут. Они тоже зеленые. Какая вам разница?

Помощница снова надула губки и молча вышла. Красивая ведь девушка! И как оказалось, еще и неглупая. Родители только что-то с воспитанием намудрили и вместо добрых фантастических книжек, приключенческих романов и мифов с детства подсовывали ей опусы «Как понравиться мальчику», «Что до́лжно делать примерной жене и матери» и «Готовим, убираемся, гладим, а затем убираемся с глаз мужа». Теперь Наталья играет в недоступную леди и пытается всех окружающих заставить принять выдуманные ушлыми домохозяйками правила заведомо провальной партии под названием «Вымышленная семейная жизнь». Ал вздохнул и вместо извинений оставил на соседнем рабочем столе очередную книжку – на этот раз про взросление юного мага в альтернативном деспотичном Лондоне. По сюжету герою предстояло стать приличным человеком, несмотря на равнодушие и испорченность близких. Так и Наташке однажды придется начать думать собственной головой и основательно самой взяться за свое воспитание… Раз уж ее мама и папа не посчитали это нужным.

– Не первая и не последняя история, которой я с тобой делюсь, – зачем-то вслух пробормотал Ал. – Из моей домашней библиотеки…

Он вздохнул и пошел сам искать в тюремных архивах книгу, которую ему должна была принести ассистентка. Миновав крайне длинное, почти бесконечное хитросплетение стеллажей, помеченное ярлыком «Хулиганство», главный библиотекарь повернул направо и долго шел по боковому ответвлению вдоль «Уклонения от уплаты таможенных платежей». Все эти огромные шкафы с книгами если когда-то и стояли ровными радиальными линиями, то очень давно. Хотя бы раз в месяц рисунок расположения стеллажей чуть менялся – если заканчивалось место в отделе или, наоборот, образовывались пустые полки. Тюремная библиотека давным-давно превратилась в лабиринт… или, скорее, стала похожа на старый город, вроде Праги. Вместо геометрически правильных «улочек» помещение быстро обзавелось произвольной планировкой. Алу нравилось думать о библиотеке как о независимом городе, по которому так приятно прогуляться.

Сегодня начальнику предстояло разобрать очередную стопку книг на предмет возможности извлечения заключенных из сюжета при помощи трансформатора-переместителя. Проверка каждого тома занимала десять-двадцать минут и обычно назначалась за день до окончания тюремного срока. Ал называл эту операцию «Время Шредингера», поскольку сосланный был одновременно и жив, и мертв, но ровно до того момента, пока книгу не открывали на последней странице. «Еще помяукает!» – частенько думал Александр, захлопывая очередную бумажную «камеру».

Перед обедом Наташка, как всегда, не нашла (или поленилась найти) одну книгу – среди аккуратно уложенных стопок томов отсутствовали «Ветра Востока». Ал же разыскал ее почти сразу, не прилагая особых усилий. Роман Джерри С. С. Мортира аккуратно лег на стол. Повинуясь ностальгическому порыву, а может, желая воскресить юношеское ощущение легкости и озорства, Александр принялся читать книгу с самого начала, а не с конца, как это делал обычно. Джерри С. С. Мортир так и не дописал обещанной более тридцати лет назад второй части, зато, невзирая на почтенный возраст, продолжал создавать другие интересные книжные вселенные. Уже больше трех поколений подростков выросло на его книгах.

– А эта книга уникальна… Такой больше нет. Написанная потом и кровью заключенного, изменившаяся, – Ал в последнее время завел непозволительную для тридцатилетнего мужчины привычку разговаривать с самим собой. – Совсем я одичал…

«Ветрами Востока» уже заинтересовался один подпольный аукцион, так что требовалось дать расширенную рецензию: разумеется, за солидное вознаграждение от начальника тюрьмы. Поэтому Ал решил не просто проглядеть роман по диагонали, а прочитать его целиком. На проверку всей стопки книг оставалось слишком мало времени, и архивариус набрал знакомый номер начальника тюрьмы, надеясь получить разрешение на тщательный литературный анализ.