– Тебе не следовало быть здесь, – пробормотала в ответ Эстер. – И ничего бы этого не случилось. Ничего… Я ведь говорила тебе: «Уходи!»

Она вскинула на меня глаза – такие влажные и темные, что я потянулся к светильнику и выключил его, только чтобы не видеть ее тревогу, но в открытую дверь ванной просачивался свет из прихожей, и мне не удалось от нее сбежать.

– Я говорила тебе: «Уходи»… Ты помнишь, Бенни Ламент? Я сказала тебе это в Питтсбурге, когда нас выпустили из тюрьмы. Ты не послушался меня. А я тебя просила уйти. Почему ты никогда не делаешь того, что я говорю? – Эстер говорила так, словно бранила непослушного ребенка, как будто я был безнадежным. Бесполезным.

– Ты не обязана ничего этого делать, Эстер.

Она скрестила на груди руки и покачала головой, дрожа всем телом от неодобрения. Но ее строгую позу разрушили слезы, заструившиеся по щекам. Я прижался распухшим ртом к ее подбородку и почувствовал их солоноватый привкус. В ответ Эстер обняла меня за шею.

– Я все время твержу себе это, – простонала она.

– Ты?

– Я повторяю себе: ты могла бы вместе с братьями вернуться домой и положить всему этому конец. Стала бы снова убираться вместе с мамой в чужих домах и, возможно, нашла бы еще одну низкопробную забегаловку, чтобы время от времени удивлять ее завсегдатаев своим голосом…

– Ты можешь петь «Аве Марию» в Ватикане. В соборе Святого Петра. Ты заставила бы устыдиться даже ангелов.

О господи, она пела эту песню сегодня ночью, растрачивая свой талант на гангстеров и всяких выскочек… на меня… Маленькие руки Эстер поглаживали мою шею; она словно смывала всю грязь этого дня с моей кожи своими безмолвными слезами.

– Я отвезу тебя домой, – пообещал я. – Я отвезу тебя туда, куда ты захочешь уехать. Или оставлю тебя. Я и это сделаю, если захочешь. Я сделаю все, что ты от меня потребуешь.

Эстер поцеловала меня в грудь, припав губами к выступающим мышцам и костям, не дающим моему сердцу выскочить наружу. Она поцеловала меня и опять заплакала.

– А как же Перси… и Элрой? – пробормотала она, обдав меня теплом своего дыхания.

– Кто?

– Дежурный лифтер и его кузен. Помнишь? Как же мои братья? Как же все маленькие Эстер? Как же Бо Джонсон и Мод Александер?

– Не понимаю, – промычал я.

– Я не могу замолчать. Я не могу остановиться. Я не могу сбежать. Я не могу этого сделать даже ради твоей безопасности. На нас все смотрят. За нами все наблюдают. Не только плохие парни. Все! Они рассчитывают на меня, Бенни. Они надеются на нас.

– Да, все так. Но мне ни до кого нет дела, кроме тебя, – сознался я.

Эстер, протестуя, помахала рукой.

– Это неправда. Ты не такой, как они. Ты не такой, как Сэл.