– Вы напуганы.

– Эта пара недель выдалась странной, – процитировал я Тони-толстяка.

Рот Мани искривился в поисках верного отклика, но затем он кивнул, признав справедливость моего утверждения.

– У нас все нормально, – заверил он меня уже без всякой злобы. – Спокойной ночи, Бенни.

– Спокойной ночи, – попятился назад я.

Я подождал, пока Мани закроет дверь. Эстер уже зашла обратно в наш номер. Еще миг, и она… чертыхнулась. И я снова запаниковал. Эстер стояла в ванной. Дверь нараспашку. Балансируя на одной ноге, она вытаскивала из подушечки ступни осколок стекла. Сочившаяся из ранки кровь стекала в складочку под пальцами.

– Что ты делаешь? – вскричал я. – Я же сказал тебе сюда не заходить! Я же сказал, что тут стекло!

Я поднял Эстер на руки. Сердитый. Разъяренный. Слезы застили мне глаза. Я бросил Эстер на кровать и обхватил руками ее стопу.

– Это всего лишь крошечный кусочек, – воскликнула Эстер. – Я его вытащила! – оттолкнула она меня, раздраженная моей грубостью.

Я сжал ее ногу и осмотрел каждый квадратный дюйм маленькой стопы, промакивая уже переставшую течь кровь носовым платком. На ней не было даже крошки стекла. Эстер лежала подо мной, тяжело дыша: маска сошла с ее лица – на нем остались лишь огромные карие глаза.

– Осколка нет, – прошептал я.

– Тебе нужно отдохнуть, Бенни. – Эстер решила, что я сорвался, как на пути из Детройта в Чикаго.

Я кивнул, но мои глаза забегали по комнате. Мне захотелось перебраться в другой номер. В этом мы оставаться не могли. Я представил себе, как кто-то в него заходит, озирается по сторонам и… Вскочив на ноги, я произвел беглый осмотр всех поверхностей. Проверил стол. Шкаф. Заглянул под кровать.

– Что ты делаешь? – едва слышно спросила Эстер.

– Мне надо… надо… мне просто надо убедиться. – Я так и не смог подобрать нужных слов.

Эстер молча наблюдала за мной. Я снова зашел в ванную, встал на колени и провел здоровой рукой по плитке в поисках стекла.

– Бенни? – положила мне на спину руку Эстер.

Но я не смог к ней прикоснуться. Мне нужно было умыться. По коже бежали мурашки, меня трясло. Включив воду, я попытался ополоснуть лицо одной рукой, но мыло проскользнуло сквозь пальцы и упало в раковину, забрызгав мои рукава водой. Эстер была рядом. Она уже снимала с моих плеч смокинг и развязывала галстук. Она быстро расстегнула пуговицы и вытащила из пряжки ремень. Все так же молча она промокнула мне лицо и грудь теплым полотенцем и намылила руки до самых локтей, а затем смыла пену и вытерла их.

– Я перебинтую тебе руку, – наконец вымолвила Эстер. – А потом ты отдохнешь.

– Что бы я без тебя делал? – прошептал я.