ЧИСТАЯ МАГИЯ
МЫ ВСЕ ВЗАИМОСВЯЗАНЫ
Наша прекрасная голубая планета так причудливо жива. Это знают астронавты, потому что летали достаточно далеко, чтобы увидеть всю Землю как единый живой организм, парящий во тьме космоса. Но мы здесь, внизу, лишены этой перспективы. Мы погружены в мелочи повседневной жизни и думаем, что живем отдельно друг от друга и что души наши тоже разделены. Но это серьезное заблуждение. Истина состоит в том, что все зависит от всего остального. Цветок зависит от солнца, почвы, дождя и пчелы, которая его опыляет. Он не может выжить без этих вещей, а без них цветок погибнет. Так и люди. Нам нужно солнце, почва, дождь и растения, которые мы едим. Нам нужны мать и отец и все наше фамильное древо, уходящее корнями в далекое прошлое. Мы – их продолжение, и без них нас бы не было на свете. И все мы – цветок и пчела, вы и я – это крошечные части живого тела планеты.
Мы в дзен-буддизме называем это взаимосвязанностью, или взаимобытием, или взаимообусловленным возникновением. Иногда мы называем это «пустотой», что на письме обозначается китайским иероглифом «небо». Один из астронавтов, побывавших на Луне, мистер Эдгар Митчелл, испытал глубокое осознание пустоты, когда парил в небе. Он оглянулся на Землю и внезапно понял, что молекулы его тела, тела его товарищей и даже сам космический корабль произошли от какого-то древнего поколения звезд, и в этот момент он испытал чувство единства со Вселенной. Он сказал: «Это было не “они и мы”, это было… “это все я, это все одно целое”». Мы называем это просветлением.
Землетрясение из космоса почти не заметно. Незначительное – даже совсем не видно. Большое – может оставить после себя шрам, маленький, как трещина на глазури чайной чашки. На земле, конечно, все воспринимается по-другому. После сильного землетрясения в Японии я участвовала в оказании помощи пострадавшим, ездила с другими монахами в северные провинции, чтобы помочь обеспечить обездоленных людей продовольствием, кровом и духовной поддержкой. Мне не забыть увиденные картины опустошения. Целые города были смыты водой. Жилые кварталы стерты с лица земли. Живописные рыбацкие деревни погребены под черным илом. Дома людей были сровнены с землей, а их жизнь превратилась в груду обломков в огромном месиве отложений и щебня. И все же люди помогали друг другу.
Куда бы я ни пошла, я видела, как люди, потерявшие свои семьи, обувают сапоги и помогают другим искать тела их детей. Они убирали улицы и помогали друг другу отыскивать в грязи семейные реликвии. Когда находили что-то особенное: свадебную фотографию, дамскую сумочку или детскую тетрадку, все сбегались на крик, тщательно вытирали грязь и передавали вещь по кругу, чтобы опознать и почтить память. Хотя не всякую грязь легко смыть. Радиоактивное загрязнение от ядерных аварий будет сохраняться веками, но даже вблизи реакторов Фукусимы люди помогали друг другу. Это и есть взаимосвязанность.
В дзен-буддизме есть притча. Если вы занозите левую руку, как поведет себя ваша правая рука? Скажет ли она: «Да, это очень печально, но это не моя проблема»? Нет, конечно нет. Правая рука начнет вытаскивать занозу. Это и есть взаимосвязанность.
Когда я спросила одного человека, пострадавшего от землетрясения, почему он каждый день выходит помогать другим, он посмотрел на меня и недоуменно покачал головой. «Это реальность, – сказал он. – Это все происходит на самом деле, и мы должны помогать друг другу. В одиночку мы не справимся».
– Я пыталась, – заговорила Аннабель, неопределенно махнув рукой в сторону стопок. – Когда ты сказала, что придешь. Я знаю, что это выглядит не так, но…
Ее слова затихли, как будто в них иссякло желание продолжать.
– Чудесно! – воскликнула Кори. Несколько дней назад она позвонила и сказала Аннабель, что собрала друзей помочь ей, но теперь квартира выглядела еще хуже, чем раньше. Пустое место в середине гостиной было завалено вещами, диван скрылся под грудой журналов, книг, коробок и одежды. Откуда все это взялось? Как будто угроза зачистки вселила ужас в имущество Аннабель, высвободив его скрытую материальную мощь, и теперь оно яростно размножалось, пытаясь спастись от вымирания.
– Давай выйдем, – предложила Кори. Положив руки на плечи Аннабель, она вывела ее на переднее крыльцо и усадила на ступеньки, откуда было видно мусорный контейнер Негодного Вонга. – Так вот. Этот большой старый мусорный контейнер напоминает мне одну историю. Историю о моей бабушке Ди…
Кори знала толк в историях и умела их рассказывать. Она говорила тем же тихим, торжественным голосом, каким читала детям сказки. Этот голос требовал как минимум полного внимания, и Аннабель прислушалась. Слушала она молча, время от времени кивая. Иногда на ее лице появлялось страдальческое выражение, похожее на тень от пролетающего облака. Порой она пыталась что-то сказать, но тогда Кори, подняв руку, произносила: «Ш-ш-ш». Кори была библиотекарем. Она умела призвать к тишине.
Ее бабушка Ди была барахольщицей, именно так она сама именовала себя с гордым упрямством. Она выросла в бедности во времена Великой депрессии, и ее шкафы были набиты бесполезным хламом – по крайней мере, так называла эти вещи мать Кори. Но для Кори бабушкины вещи были сокровищами, и всякий раз, когда она навещала бабушку, она всегда возвращалась домой с охапками подарков, которые ее мать незамедлительно отнимала и выбрасывала. Бабушка Ди умерла, когда Кори было двенадцать лет, и мать Кори получила своего рода мстительное удовольствие, наполнив этими сокровищами два огромных мусорных контейнера. Кори помогала их загружать, но перед тем, как контейнеры увезли, она успела забраться внутрь и спасти несколько вещей: старый свитер ручной вязки, шарик канцелярских резинок, разбитую и заботливо склеенную памятную тарелку с Джоном Кеннеди. Ее любимым сокровищем была маленькая пустая коробочка с изящной надписью: «Маленькая пустая коробочка», сделанной аккуратным почерком бабушки. Кори поставила ее на свою книжную полку.
Она не могла ничего положить в коробку, не превратив ее в то, чем она не была по определению, и это очень забавляло Кори, хоть она всякий раз сразу же с тоской вспоминала бабушку. Бабушке Ди нравились все вещи. У каждой разбитой вазы и обрывка пряжи была своя история, у каждого куска использованной фольги и пакета для сэндвичей было применение, и поэтому она относилась ко всем вещам с почтением.
Ты тоже такая, Аннабель, сказала Кори. Ты точь-в-точь как моя бабушка Ди, ты умеешь любить вещи и находить им применение. Но хоть это хорошо и достойно восхищения, проблема состоит в том, что вещей у тебя слишком много, и ты не успеваешь о них заботиться. И все же у этой проблемы есть решение.
– В конце концов, это проблема распределения. У тебя чего-то слишком много, а у других слишком мало. Так что нам просто нужно придумать, как перераспределить твои вещи и найти для них дома, где их будут любить и пользоваться ими. Если мы сможем освободить их, мы освободим и тебя. Беспроигрышное решение, ведь так?
Аннабель рассеянно кивнула. Ее внимание было поглощено кусочком засохшей овсянки, прилипшим к колену спортивных штанов, и она соскребала овсянку ногтем.
Кори, глядя на нее, ждала. Она знала, как управляться с рассеянным вниманием. Она сделала длинную паузу, потом посмотрела Аннабель в лицо и заговорила низким и настойчивым голосом, каким зачитывала детям те места из сказок, где заблудившихся в лесу детей подстерегала в сладком домике злая ведьма, или большой злой волк прятался в кустах прямо за поворотом.