Едва дверь за ней закрылась, Супников покосился на Милу:

— Это кто же такая?

— Сестра Павла, — лаконично ответила Мила.

— Сложные у вас отношения! — вздохнул капитан. — Говорят же — золовка хуже свекрови! Вот у меня тоже сестрица с супругой не ладят! Прямо беда!

Он еще раз вздохнул, разгладил лицо и бодро проговорил:

— Ну, пройдемте на опознание!

Дверь перед ними открылась, и Мила оказалась в комнате еще более холодной, чем первая.

Комната эта была просторна и ярко освещена.

По ее стенам были размещены секции с металлическими ручками, отдаленно напоминающие ячейки камеры хранения. Посреди комнаты стояли две металлические каталки, накрытые простынями.

Мила взглянула на эти каталки — но на них никого не было.

Только теперь она заметила маленького плотного человека в таком же, как у Филаретыча, белом халате, только более заношенном, с подозрительным пятном на рукаве.

— Тоже на опознание? — спросил он квакающим голосом. — Вам которого выкатить?

— Обгорелого, с Таллинского шоссе.

— Снова-здорово! — Коротышка подошел к одной из секций, потянул за ручку, и секция выкатилась из стены, представив свое содержимое на всеобщее внимание.

Мила взглянула.

Перед ней было что-то черно-коричневое, ужасное, совсем не похожее на человека. Больше это было похоже…

Один раз в жизни Мила решила запечь в духовке баранью ногу. Они тогда только переехали с Павлом в новую квартиру.

Она приготовила ногу по всем правилам, замариновала ее в гранатовом соке, посыпала пряностями и поставила в духовку.

Держать ногу в духовке нужно было полтора часа.

И вот когда до конца этого срока оставалось двадцать минут, в дверь Милиной квартиры кто-то стал звонить и стучать.