Итак, мы думали, что все эти факторы вместе создали вполне искомый результат. С ним мы могли бы достичь нашей основной цели – положить конец войне, которую вели три американские администрации от обеих партий, предоставив союзному правительству, полагавшемуся на нас, возможность выжить. Это было нашей главной задачей.
Прежде всего следует иметь в виду, что имеются многочисленные записи такого большого количества разговоров, и, когда эти разговоры затем были обнародованы, никогда не было ясно, в каком контексте они были проведены. Велись какие-то разговоры с китайцами, шли беседы с моими сотрудниками, имели место разговоры с Никсоном. Основная тема, которая нас беспокоила, состояла в следующем: будут ли Соединенные Штаты обязаны в течение неопределенного будущего защищать Южный Вьетнам, независимо от того, насколько коррумпированно его правительство или насколько неэффективно действует его администрация?
По нашему мнению, мы хотели дать южным вьетнамцам достойную возможность выжить. Мы никогда не определяли точно, что имели в виду под словом «приличный». Но мы, конечно, не имели в виду этакую уловку, с помощью которой мы могли бы уйти, а Северный Вьетнам затем победил бы их, и наши руки были чистыми. Мы имели в виду реальную возможность выжить, помогая им создать адекватную армию и поддерживая их экономически. Мы имели в виду что-то вроде того, как Южная Корея развивалась после корейской войны.
Теперь, мы никогда не общались официально в течение стольких лет, но мы точно не сидели и не говорили: «Давайте придумаем соглашение, от которого они могут легко отказаться, и мы будем дурачить американскую общественность». Под словом «приличный» мы понимали именно то, что слово «приличный» означает: то, во что мы могли бы сами поверить и могли бы сказать американскому народу, – что мы дали Южному Вьетнаму настоящую возможность. Мы думали, что достигли этого, но это часто представляется, как если бы это было некой хитростью. Мы прошли через годы войны за то, что мы считали честью американской внешней политики и делом свободы. Это было нечто большее, чем дело одного Вьетнама.
Когда вы смотрите на мир в 1969 году, то видите, что Советский Союз только что оккупировал Чехословакию, затем они переместили 40 с лишним дивизий к границам Китая. Мы боялись неизбежного нападения на Китай, которое могло бы нарушить международный баланс. Нам нужно было соглашение, которое поддерживало бы наш авторитет, став стержнем международной системы мира.
Это национальная трагедия, которую мы еще не преодолели. Когда я был выпускником университета в 1950-е годы, Гарвард был на 90 процентов на стороне Демократической партии, это так осталось, и, возможно, процент вырос, но, когда члены республиканского кабинета появились в Гарварде, к ним отнеслись с уважением. Политические дебаты в Америке в 1950-е и в начале 1960-х годов касались адекватности политики. Когда-то в 1960-е годы политические дебаты превратились в дискуссию относительно мотивации лидеров и присущей им моральной адекватности.
И стало модно обвинять президентов и членов кабинета министров в том, что они представляют аморальные системы, против которых разного рода насильственные демонстрации были не только разрешены, но и считались необходимыми. Так что эта тенденция пытаться подавить противоположные взгляды стала доминирующей. Президент Джонсон не мог делать публичные выступления. Он должен был добираться на военные базы для того, чтобы выполнить требования безопасности секретной службы. Итак, основная внутренняя проблема, с которой мы сталкивались во время переговоров, состояла в том, что мы не могли вызвать дискуссию, в которой люди имели бы дело с войной с точки зрения вопросов по существу. Никсон в общественных дебатах заменил Джонсона в качестве злодея, который жаждал войны, который продолжал войну.
На самом деле, если вы посмотрите на конкретные документы, то увидите, что администрация Никсона приняла практически все предложения, которые привели к резкому расколу в Демократической партии в 1968 году. Мы более или менее приняли большую часть мирной платформы, которую (Хьюберт) Хамфри предложил демократическому конвенту в 1968 году. В 1968 году демократы не приветствовали односторонний вывод войск. Но шаг за шагом требования оппозиции в Соединенных Штатах были подняты, по сути, до такого уровня, при котором в итоге они все просили за то, чтобы Америка вывела войска в одностороннем порядке, лишь освобождение наших пленных.
Но закончить войну, просто добившись освобождения собственных пленных, было бы просто какой-то пародией на то, что произошло начиная с администрации Трумэна, что было усилено администрацией Кеннеди, ускорено администрацией Джонсона и продолжено Никсоном.
Да. Поэтому, когда мы получили соглашение, которое превзошло все наши ожидания, мы посчитали, что будет получена поддержка в конгрессе в деле его реализации. Мы не знаем, было это возможно или нет. Но тогда Уотергейт так подорвал президентскую власть, что радикальный взгляд в конгрессе стал преобладать. Соглашение было оформлено в январе 1973 года. А к июню стало очевидно, что имели место огромные нарушения со стороны северных вьетнамцев. Мы просили Ле Дык Тхо встретиться с нами снова в Париже, чтобы рассмотреть все эти нарушения. Но в промежутке (с января по июнь 1973 года) конгресс принял ряд положений, которые запрещают использование американских вооруженных сил в, над или около Индокитая.
Таким образом, мы потеряли способность обеспечивать соблюдение соглашения. К тому же имели место систематические покушения на ассигнования, выделяемые в качестве помощи, чтобы южновьетнамская сторона никогда не представляла настолько жизненно важное правительство, как и следовало ожидать, учитывая условия в конце 1972 года. Конгресс проголосовал за прекращение нами войны в основном, когда было запрещено использование каких-либо американских войск во Вьетнаме, вокруг него или рядом с ним, и прекратил всяческую помощь Камбодже. Это был конец всего.
Они полностью прекратили военную помощь Камбодже и резко сократили военную помощь Сайгону. А к 1974 году они вышли с идеями пакета мер по прекращению войны. Имело место молчаливое соглашение между сенатором (Джоном К.) Стеннисом (председателем сенатского комитета по вооруженным силам) и президентом Никсоном о том, что конгресс в 1975 году будет принимать дополнительный бюджет, который будет восполнять нехватку средств по предыдущим ассигнованиям. Но к 1975 году Никсон ушел в отставку, и, по сути, конгресс отказался принимать эти ассигнования. В силу этого южным вьетнамцам пришлось нормировать боеприпасы в организации обороны после последнего нападения.
Конгресс поставил нас в положение, в котором мы не могли его выполнить.
Идея проводить внешнюю политику, опираясь на доверие к Америке, теперь традиционно высмеивается. Но это был один из основных элементов вьетнамской войны, потому что потенциальные союзники, фактические союзники, подвергавшиеся угрозе страны должны были оценить свое будущее с точки зрения состояния американских дел во Вьетнаме.