— Напрасно.
— Мне даже Валера говорит: «Актрисулька, — говорит, — ты моя, и куда б ты только подалась, если бы кино на свете не было?»
Я еле слышно фыркнул, но Варя это заметила.
— Нет, вы не думайте, — поспешила она оправдать мужа, — он очень ласково это произносит. В шутку даже… В смысле — он действительно так думает, но относится к этому нормально и даже говорит мне об этом таким беззаботным тоном…
Я покачал головой:
— А я бы это назвал — подчеркивать свое превосходство. И неважно, насколько шутлив при этом тон.
Варя озадаченно хмыкнула:
— Я думала, вы, наоборот, проявите мужскую солидарность.
— Ненавижу это выражение, — вновь помотал я головой. — И никогда не проявляю никакой такой солидарности.
— Нет, ну все-таки… — растерялась Варя. — Разве у вас не бывает желания защитить друга от чьих-то нападок?
— А разве сейчас такой случай? — засмеялся я. — Вы ни на кого, кажется, не нападали… Да даже если бы и напали…
— То есть чтобы я ни сказала о вашем друге, вас бы это не задело?
— Варя, — вздохнул я, — если честно, не такие уж мы с вашим Валерием друзья. Просто учились вместе.
— И даже во время учебы не дружили?
— Вот именно что так. У него были свои друзья, у меня свои…
— А мне он сказал, что вы большие друзья, — с огорчением и недоумением произнесла Варя.
27
Мне сразу захотелось утешить девушку:
— Видите ли, у меня просто слишком большие требования — к друзьям и чему-то такому. То есть я не разбрасываюсь такими словами, как «дружба», «любовь»… Допускаю, что Валерий искренне считает меня своим большим другом. Просто он такой человек — очень открытый, и этих больших друзей у него, видимо, крайне много…
— А я вот слышала, — вспомнила Варя, — что если человек говорит, что у него много друзей, то на самом деле нет ни одного. Я и Валере это говорила, но он только посмеялся, как обычно…